Моисей Кроль - Страницы моей жизни
Понятно, что революционные партии и революционно настроенные массы были против, но более умеренные элементы – либералы и просто демократы, приняли его с удовлетворением. Они хорошо помнили, что закон о выборах далек от принципа всеобщего равного, прямого и тайного голосования, но, по их мнению, закон от 11 декабря был чем-то, что лучше, чем ничего.
Понятно, что отношение к закону ставило вопрос, надо ли принимать участие в будущих выборах депутатов в Думу, или нет. Революционные элементы твердо решили бойкотировать Думу, тогда как либералы твердо стояли на позиции энергично принимать участие в выборах и стараться послать в Думу большое количество передовых депутатов.
В нашем еврейском Центральном комитете второе предложение имело большинство, и поэтому мы решили созвать третий съезд, чтобы хорошо обдумать вопрос, как евреи должны относиться к выборам в Думу, и еще обсудить много наболевших проблем. Это было время, когда жизнь евреев была потрясена до основания. Уже было указано, какое уничтожение погромы принесли в еврейских городах и местечках. Паника везде была большая, потому что погромы продолжались и ежедневно вспыхивали в разных местах. Еврейская молодежь горела желанием рассчитаться с официальными подстрекателями, которые вели себя, как победители. Городовой, пристав, полицейский начальник, жандарм – все эти преступники должны были заплатить за свои ужасные злодеяния, и тысячи молодых евреев и девушек жертвовали жизнью, стреляли в убийц, бросали бомбы, отдавая свою жизнь за человеческое достоинство своих братьев-евреев. Сколько было таких жертв – к сожалению, мы никогда не узнаем. Паника, которая овладела тогда еврейским населением, вызвала большое эмиграционное движение. Много тысяч еврейских семейств в страхе бежали из России куда глаза глядят. Бежали все: зажиточные, бедняки, торговцы, кустари, лишь бы спастись от этих нечеловеческих условий жизни, которые преступные банды черносотенцев с помощью государства создали для евреев в России.
13 января 1906 года жандармский начальник в Гомеле открыто приготовил и организовал ужасный погром. Он собрал несколько десятков казаков, дал им револьверы и сказал: «Идите бейте евреев, уничтожайте их, я вам это разрешаю». И казаки точно выполнили его приказание. Они подожгли город, грабили, убивали. Сгорело 60 домов и 315 торговых палаток, и убыток, который грабители принесли еврейскому бедному населению, достиг 2 миллионов рублей. За одну неделю из Гомеля эмигрировали 300 семейств. Можно себе представить, какая нужда царила в еврейских городах и местечках. Надо было помогать пострадавшим, спасать от голода, обеспечивать медицинской помощью и, главное, внести немного успокоения в разбитые сердца еврейских масс. Все эти трагические вопросы надо было обсудить на съезде Еврейского союза.
10 февраля 1906 года начались заседания съезда в Петербурге. Съехались делегаты в тяжелом настроении. Очень сложные были вопросы, на которые мы должны были дать ответ, и многие из нас боялись, чтобы съезд не был сорван, как предыдущие. Время было серьезное, и на нас лежала ответственность выработать не только определенные директивы, но сразу же проводить их в жизнь. Обстоятельства требовали, чтобы работу начать как можно скорее. Это была сложная задача, так как в то время нервы у всех были расстроены и работать было трудно.
Порядок дня съезда был очень большой:
Отношение Союза к выборам в Думу.
Внутренняя организация Союза.
Обсуждение вопроса о том, как созвать еврейское национальное собрание.
Ежедневные вопросы, под которыми подразумевались непрекращающиеся погромы, массовая иммиграция, помощь пострадавшим от погромов.
Литературная деятельность Союза.
Как можно было ожидать, работа съезда началась с обсуждения острого вопроса: должны ли евреи принять участие в выборах депутатов в Думу, или нет. Некоторые делегаты предложили без дебатов проголосовать этот вопрос. Против этого предложения энергично протестовали другие делегаты. Авторы этого предложения боялись, что дебаты будут слишком страстными и могут испортить всю работу съезда. Противники их не хотели допустить, чтобы такой серьезный вопрос обошелся без дискуссии. Тогда я предложил вначале выслушать доклады делегатов из провинций о настроениях в еврейских городах относительно Думы, а потом посмотреть, есть ли смысл открывать дискуссию о вопросе бойкота или нет.
Предложение мое было принято, и тогда мы выслушали много вестей о том, что делается в провинции. Нам обрисовали, какой террор царит в еврейских городах и местечках, как погромщики забрасывают русское население и села погромными листовками, как полиция разгоняет еврейские выборные собрания, угрожает евреям погромами, если они пойдут на выборы с русскими передовыми элементами, и все-таки большинство голосов у евреев было за то, что надо участвовать в выборах. Когда доклады были закончены, съезд решил открыть дебаты о том, бойкотировать выборы или нет с условием, чтобы каждое из трех главных мнений защищал один или два оратора.
Большая часть требовали, чтобы евреи бойкотировали выборы, и они выставили двух главных ораторов: меня и Арнольда Марголина. Вторая группа считала, что евреи обязательно должны участвовать в выборах, но это еще не значит, что они выбирают депутатов в Думу. Защищать это мнение взялись Марк Ратнер и Коган. Наконец, группа, которая считала твердо, что евреи должны послать своих депутатов в Думу, выставила в качестве главного оратора Винавера и Ш. Левина.
Мне пришлось выступить первым, и смысл моей речи заключался в том, что под давлением террора, который бушует до сих пор по всей России, выборы превратятся в злую комедию. Терроризированное население будет вынуждено послать в Думу реакционеров и черносотенцев, поэтому даже если евреям удастся выбрать несколько своих депутатов, положение их в Думе будет невыносимым. Царское правительство созывает Думу, чтобы поднять в Европе свой упавший престиж и еще чтобы облегчить себе получение заема за границей. Поэтому если мы пошлем своих депутатов в Думу, мы этим только укрепим ненавистное правительство, а этого мы не должны ни в коем случае делать, и поэтому самая правильная тактика – это бойкотировать выборы. Марголин согласился на бойкот не потому, как он объяснил, что революционные партии дали такую директиву, потому, что это больше подходит для нашей национальной самозащиты. Поэтому лучше отказаться от ничтожной чести послать в Думу еврейских депутатов.
Аргументы Ратнера были очень сложными. В принципе он был за бойкот, но так как нельзя сказать шестимиллионному населению: «не иди выбирать», он предложил тактический компромисс: в выборах «выборщиков» можно принять участие, а дальнейшие шаги будут зависеть от политического положения в России. Если террор прекратится, если военное положение будет снято и выборные собрания будут проходить свободно, тогда можно будет подумать об участии евреев в выборах депутатов. Пока над Россией бушует кровавый царский террор, евреи не должны посылать своих депутатов в Думу, где настоящие представители от народа не будут иметь возможности чего-либо достигнуть. Если мы пошлем депутатов в такую Думу, русский народ нам этого никогда не простит.
