Борис Минаев - Ельцин
Гайдар предложил своим коллегам пойти в атаку на съезд:
«У некоторых моих коллег настроение, близкое к паническому. Предлагаю не ждать пассивно развития событий, а самим предельно обострить ситуацию, чтобы скрытая двойственность позиции Съезда стала абсолютно ясной, и тем самым поставить депутатов перед необходимостью однозначного выбора. После короткого обсуждения предложение членами Кабинета принято».
Гайдар и в самом деле поставил съезду ультиматум: или депутаты поддерживают правительство реформ, или правительство уходит в отставку. Съезд испугался. И затаился.
«После того как большинство Съезда запаниковало, отступило, стало ясно, что одержана пусть тактическая и временная, но несомненная политическая победа. Сергей Шахрай зашел к президенту с новой идеей — сейчас, воспользовавшись деморализацией съездовского большинства, немедленно поставить на голосование вопрос о моем формальном утверждении в качестве премьера. Все равно Ельцину придется слагать с себя эти полномочия, сегодня идеальный момент. Со мной Сергей Михайлович поделился этой идеей уже после разговора с президентом. Ельцин выслушал, сказал, что слишком рано, предложение не подготовлено и может провалиться».
Конечно, Ельцин ожидал от общества реакции на болезненные реформы. Ожидал он и гораздо худшего, например, волнений, беспорядков, массовых забастовок, но их число внезапно упало в шесть раз. Ждал он и падения своего рейтинга. Однако падение вовсе не было катастрофическим — рейтинг, как говорят политологи, «пополз вниз», пополз, но не полетел. Далеко не катастрофически упал и процент тех, кто положительно отзывался о политике реформ, кто еще надеялся на них. Их число по-прежнему составляло больше половины опрошенных.
Ельцин все так же тверд и уверен в своих оценках происходящего. «Гайдар — это попадание в десятку», — говорит он в интервью «Комсомольской правде» и потом повторяет это на встрече с деятелями «Гражданского союза».
«Демократическая Россия», политическое движение, которое до этого всегда поддерживало президента, дистанцировалось от него и также недовольно Гайдаром. Из него уходят видные деятели горбачевского парламента — Ю. Афанасьев, Л. Баткин и др. Политика Гайдара прямым курсом ведет страну к экстремизму, к красно-коричневому реваншу, считают они.
В «мягкую оппозицию» Ельцину удаляется его всегдашняя опора — творческая интеллигенция. Да, не вся, но значительная ее часть.
Падает доверие народа, теряется политический ресурс. Очень противоречиво реагируют на реформы СМИ. Правительство Гайдара не устраивает никого. Оно для всех чужое. Оно всем мешает. Впервые Б. Н. ощущает то, что будет внутренней болезнью всех лет его президентства — политическое одиночество.
Попробуем понять, какие варианты есть у. Ельцина. Отправить в отставку правительство? Распустить съезд? Что выбрать? На кого опираться? Как всегда, только на собственную интуицию.
И вот что она ему подсказывает: отступить сейчас равносильно самоубийству. Гайдаровская реформа — главное содержание, главная ценность наступившей политической эры. Отказаться от коренного переустройства российской жизни — значит признать поражение. Ведь смысл его августовской победы не в том, что он лично оказался у власти. Смысл победы — в изменениях, которые происходят и должны происходить несмотря ни на что.
Это правительство он должен сохранить. Но отнюдь не путем диктатуры, силовых мер. Пройти нужно между двумя этими опасными крайностями — сворачиванием реформ и проведением их «на штыках», на жестких мерах, на нарушении законодательства, пусть и несовершенного. Есть третий путь. И он обязательно должен его найти.
Показателен разговор Ельцина с Гайдаром, состоявшийся в эти месяцы. (Один из очень многих разговоров, которые они ведут на протяжении 1992 года; Гайдар, этот совершенно далекий от него и по складу характера, и по менталитету, и по роду занятий человек, становится постоянным собеседником, в нем он черпает уверенность, силу и прочность для того, чтобы терпеть эту страшную, черную полосу всеобщего ожидания катастрофы. И наоборот, Ельцин придавал уверенности Гайдару, впервые оказавшемуся в политике.)
Гайдар приходит к нему с неожиданным предложением: учредить в составе правительства особый орган, который бы объяснял населению смысл проводимых им шагов, их последовательность, вводил в оборот «экономическую азбуку», понятную даже ребенку, настраивал людей на правильный лад, помогал им психологически.
Казалось бы, такое предложение должно быть близко Ельцину, бывшему партийному работнику. Однако он реагирует на него неожиданно резко.
— Вы хотите восстановить Отдел пропаганды ЦК КПСС? — спрашивает он Гайдара в лоб, насупив брови. Пауза. — Пока я жив, этого не будет.
Ельцин гораздо тоньше, чем кажется на первый взгляд, чувствует настроение общества. Гайдар в глазах народа постепенно, хотя и медленно, приобретает статус героя-одиночки, который, находясь во власти, никому не удобен, никому не нужен, но который «хоть что-то пытается сделать».
По конституции съезд может отправить правительство в отставку в любой момент. И Ельцин затевает большую игру, начинает идти путем медленных, осторожных уступок, чтобы выиграть время.
Этих уступок будет так много, что 1992 год можно вообще назвать «годом уступок и компромиссов».
Однако я бы определил его поведение другими словами: лев готовится к прыжку.
У прыжка должна быть цель. И вот сейчас он ее наметит. Наметит барьер, то препятствие, которое необходимо преодолеть. Рассчитает длину прыжка и его силу. Подберется на нужное расстояние. Будет ждать столько, сколько потребуется, хотя все будут его торопить и кричать: прыгай, прыгай!
А пока… начинается год уступок.
Ельцин увольняет первого гайдаровского министра — Лопухина, ответственного за ТЭК (топливно-энергетический комплекс). Потом — Матюхина, директора Центробанка (его обвиняют в скандале с фальшивыми «чеченскими» авизо, когда громадная сумма наличных денег была украдена у государства). Ценой компромисса со съездом на должность руководителя ЦБ приходит Геращенко, жесткий противник гайдаровских реформ, который запускает на полную мощность печатный станок. Недолговечность, непрочность этого правительства проявляется все очевиднее.
На Шестом съезде народных депутатов РФ, в апреле 1992 года, Ельцин укрепляет «команду в розовых штанишках» крепкими хозяйственниками, бывшими директорами крупнейших промышленных комплексов — вице-премьерами становятся В. Черномырдин (бывший министр газоэнергетики СССР), Г. Хижа, В. Шумейко.
