Николай Леонов - Лихолетье
Обо всем, что я сказал. Комитет государственной безопасности своевременно и подробно информировал руководство страны, и мы очень встревожены, что может повториться трагическая история кануна Великой Отечественной войны, когда разведка во весь голос кричала о неминуемом приближении фашистского вторжения, а Сталин считал эту информацию неверной и даже провокационной. Во что это нам обошлось, вы знаете!
Товарищи депутаты! Всем сердцем я разделяю вашу боль и заботу о сохранении Союза. Уже как историк по профессии хочу сказать, что лицемерны обвинения в адрес некоей «русской империи», созданной насилием. Через борьбу за объединение прошли все великие державы, и лидеры этой борьбы остались в памяти как величайшие патриоты. Авраам Линкольн не допустил развала Соединенных Штатов. Он не побоялся начать даже гражданскую войну, чтобы сокрушить Конфедерацию южных штатов. История его оправдала. Англия длительное время воевала с Шотландией, а затем с Ирландией, пока не стала Соединенным Королевством Великобритании и Северной Ирландии. Королева Елизавета велела отрубить голову последней шотландской королеве Марии Стюарт. Англичане не намерены уходить из Ольстера, оставлять Мальвинские острова, сколько бы ни сокрушалось мировое общественное мнение.
В Азии Китайская Народная Республика решает проблему Тибета с учетом своих национальных интересов. Индия четко и ясно определила свою позицию в кашмирском вопросе.
В Африке появилось много сепаратистских движений. Вы, безусловно, помните Катангу, отделявшуюся от Заира, Биафру, воевавшую за отделение от Нигерии, Западную Африку, Эритрею и т. п. Чтобы не давать сепаратистской опухоли разрушать молодые государства, Организация африканских государств постановила не признавать законность всяких трайбалистских движений (т. е. племенных, национальных), направленных на ломку границ и территориальной целостности. Неужто африканцы окажутся мудрее нас и их позиция станет нам укором?
И последнее. Всякий объединительный государственный процесс объективно сродни прогрессу. Бисмарк, «мечом и кровью» объединявший в прошлом веке Германию, создал основы для роста и процветания нации и государства. Виктор Эммануил, с одной стороны, Гарибальди, с другой, создали единую Италию. Для развития нужны большие хозяйственные пространства, единый рынок, крепкая денежная система, надежный правопорядок. К этим ценностям всегда стремилась буржуазия. К развалу, к национальной замкнутости, деревенской обособленности всегда звали люди с феодальным образом мышления.
В руках депутатов, прежде всего союзного уровня, сейчас будущее Родины. История не простит пассивности и бездействия. Она будет судить только по делам, по результатам. Сегодня каждому советскому гражданину хочется увидеть день, когда заседание съезда народных депутатов СССР сравнится по решительности и значимости с Нижегородской сходкой в далеком 1611 году, когда Кузьма Минин одной речью поставил на дыбы страну, создал ополчение и пошел выручать Москву, погрязшую в интригах с поляками и склоках между собой. Желаем вам успехов в работе!
21.04.91»
На пленуме ЦК КПСС, собравшемся в Москве 24 апреля 1991 г., Горбачева как генсека так сурово критиковали первые 22 оратора, что он не выдержал, выступил 23-м и попросил об отставке. И тут — о святый Боже! — все стали просить его не уходить. Как в романсе: «Не уходи, побудь со мною!» Из 400 участников пленума только 13 проголосовали за отставку, а еще 14 воздержались. Ну и «орлы»! Куда же девался весь антигорбачевский запал? Ведь в канун пленума 26 парторганизаций краевого и областного уровня открыто выразили недоверие Горбачеву, да чего там говорить, вся партия кипела! Но, когда наступил момент принимать решение, у партийной верхушки сразу заработали инстинктивные номенклатурные тормоза. Так и хотелось закричать: «Да здравствует закулисная политика! Виват кабинетным корифеям! Вечная слава трусам и оппортунистам!» Конечно, это было собрание политических трусов, и они в который раз испугались предоставляемой им свободы. Ни у кого не возникло мысли об обращении ко всей партии, об открытии общесоюзной партийной дискуссии, способной оживить партийные организации. Был избран путь самоубийства!
Днем раньше, 23 апреля, на даче в Новоогареве, Горбачев подписал акт о капитуляции под сепаратистским нажимом со стороны республиканских вождей, ибо серьезно стал опасаться либо насильственного введения чрезвычайного положения, либо досрочных выборов и его мирного устранения из Кремля.
Вспомнив, что Горбачев родом из Ставрополья, я с улыбкой прочитал 28 апреля в «Комсомольской правде», по-моему, издевательскую заметочку, которую не могу не привести полностью: «Побить мировой рекорд в свисте попытаются участники конкурса «Свистун-91», который будет проходить в Ставрополе. Рекорд установлен в 1983 году и составляет 122 децибела. По сведениям устроителей, гоночный автомобиль производит шум в 125 децибел, а 192 приводят к летальному исходу. Как известно, от свиста деньги в карманах выводятся. Здесь же, если повезет, можно высвистеть видеомагнитофон, персональный компьютер, предложенные организаторами из ассоциации содействия Обществу Красного Креста в качестве призов. Свистеть — не вредно».
В эти дни я делал заметки чаще, чтобы зафиксировать свои ощущения, вызванные неотвратимостью катастрофы. 24 мая я записал: «Заседания, суета, всплески растерянности, нервические задания, поручения — все как в кино, когда хотят показать последние дни режима, власти. «Дни Турбиных» еще наполнены человеческим содержанием, а в наши дни и оно вроде бы исчезло. Какая-то сатанинская какофония. Политическая фауна постоянно мимикрирует, проделывая самые забавные, прямо-таки цирковые номера. Сам президент сидит в ложе Большого зала консерватории и единственный не аплодирует, слушая, как Елена Боннэр публично разносит все коммунистическое на вечере памяти А. Сахарова в связи с его 70-летием. Ельцин тоже сидит, но уже аплодирует. Все стараются обежать друг друга справа, хотя называют это обгоном слева.
Из хаотического нагромождения политических структур, рушащихся и создающихся, из болтовни «государственных деятелей», словесной диареи журналистов у меня создается смутное ощущение, что самое страшное позади — угроза гражданской войны. В ее объективную неизбежность я никогда не верил, хотя политиканы пинками гнали к ней потерявших разум от нищеты, бесперспективности людей. Нам не за что умирать, нечего делить между собой. Народ един в своем несчастье. Все политические силы согласны в том, что нужна нормальная рыночная экономика, все говорят о неприемлемости возвращения к старым порядкам, о необратимости демократии, все говорят о возрождении. Все «душераздирающие» разногласия сводятся вульгарно к тому, кто из спорящих хотел бы управлять страной и какой ценой он готов добиваться этого».
