KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Документальные книги » Биографии и Мемуары » Николай Чиндяйкин - Не уймусь, не свихнусь, не оглохну

Николай Чиндяйкин - Не уймусь, не свихнусь, не оглохну

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Николай Чиндяйкин, "Не уймусь, не свихнусь, не оглохну" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

22-го, как и обещал, показал генеральную репетицию.

Толя очень воодушевился, наговорил мне кучу благодарностей и хороших слов, тут же решил шить костюмы (от чего раньше категорически отказывался) и вообще решил уже в июле играть это в Москве.

29 мая 1995 г.


Прилетели в Берлин 1-го. На автобусе попали в пробку, ехали 6 часов вместо 3-х. Репетиции «Иеремии» 5-го, б-го, 7-го (они подлетели 4-го).

Играли в Маgnikirchе 8-го, 9-го и 10-го. Начало в 21.30 и 10-го в 19.30.

Лучший спектакль — последний, 10-го. Все сложилось, что должно быть на этом этапе работы.

Т. два раза приходил на репетицию. 7-го утром и 8-го утром.

Состояние у него было растерянное, сам не мог решиться репетировать, что-то шептал мне на ухо, чтобы я передал артистам и сделал с ними. Потом сказал, у меня много дел «вокруг», работай сам, и стал заниматься перестановкой зрительских мест и т. д.

Долго мучились с голубями и их мучили. Несколько раз отменяли эту мизансцену. Дело в том, что голубям слишком подрезали крылья, вернее даже одно крыло, и они как-то неловко падали на пол после того, как их подбрасывали актеры, попросту шмякались на пол. Делать это во время спектакля, конечно, никуда не годилось.

Тут проявился в Толе Мастер… Замучил актеров и голубей повторениями и нашел, что когда сразу 22 (т. е. все) голубя подбрасываются и еще в то же время кто-нибудь из актеров бросает пух, шмякание скрадывается, нормальная получается картинка. Так и сделали в конце концов. Что очень выгодно смотрелось в спектакле, и зрительские места добился, чтобы подняли, что тоже было правильно. Хотя немцы наотрез отказывались и говорили, что невозможно.

Прием был замечательный, и артисты мои, по-моему, воодушевились.

Пропускаю все «истерики» и «срывы», которых за это короткое время было предостаточно, и из театра он «уходил», и так «глупо и бессмысленно». Назначал световую репетицию и убегал с нее, поругавшись с Игорем П. и хлопнув дверью (храма!). Все было, конечно. И проблемы с певчими тоже были.

Короче, слава Богу! Все прошло.

1-й — хорошо.

2-й — вяло.

3-й — отлично.

Вчера сыграли 1-й пушкинский вечер («Моцарт и Сальери», два варианта, плюс «Фауст» Пушкина и Гёте). Шло представление 2 часа.

Все средне.

Кое-кто уходил.

Я стоял за камерой, и было легче. Так бы исстрадался.

Много недоумения вызывает и у русскоговорящих, а уж для не понимающих языка — шарада. Нет такого предмета, ткани игровой не возникает, которая стала бы предметом контакта между залом и сценой.

Ночью в холле гостиницы долго с ним говорили. Старался быть откровенным и говорил все, что думаю, но видеть, как человек страдает, и «резать» дальше по живому… может быть, даже неблагородно, хотя в профессиональном смысле необходимо.

Он был в очень тяжелом состоянии, советовался, что предпринять, как переделать композицию на сегодняшнее представление (может быть, ввести «Каменного гостя» с актерами из группы «М»?).

Составили несколько возможных вариантов. Сказал: «Еще подумаю, и ты подумай и утром мне позвони».

Утром я провел тренинг. Актеры были в хорошей форме, как ни странно.

Он стоял в соседнем холле, ожидая репетиции, там стойка бара, он пил чай, но бармена не было. Я подошел, он поздоровался и спросил, нет ли у меня случайно капельки коньяка, мне совсем плохо, говорит, не могу работать, все болит. Я попытался найти какие-то нейтральные и бодрые слова, но так, чтобы он не понял, что я его успокаиваю. Вот, мол, артисты в хорошей форме, сконцентрированы, возбуждены и т. д. Потом Игорь подошел, пошел за стойку, нашел в какой-то бутыли немного хорошего вина (названия не помню, но помню, что у Эдгара По упоминается где-то). «Толя, будешь?» — спросил Игорь. Нет, нет, что ты, это я так спросил, просто мне плохо, сказал он, продолжая крутить перед собой на стойке чашку из-под чая. Потом как-то резко схватил стакан с вином, сделал глоток-два, так же быстро поставил перед Игорем и пошел в зал репетировать.

Брауншвейг милый городишко. Чистый до ужаса. По траве зайцы бегают стадами. Трамваи ходят строго по расписанию, минута в минуту. Светофоры на каждом перекрестке отдельно для транспорта, отдельно для велосипедистов, отдельно для пешеходов… Все аккуратно стоят и ждут. А там, где вдруг нет светофора, все тормозят и упорно тебя пропускают.

Я в Москве на Цветном пробовал пропустить двух старушек. Потом пожалел. Они долго не могли понять, чего от них хотят и не хотели идти первыми, я показывал рукой, идите, мол, пожалуйста. Они смотрели то на меня, то друг на друга, сзади мне посигналили, и я поехал, и старушки наконец решились в это время и пошли. Я нажал на тормоза, сзади стали сигналить. В общем, нечего экспериментировать.

Брауншвейг. Коричневое молчание.

11-го посмотрел спектакль Роберто Лепажа «Семь течений реки Ота», театр из Квебека (Канада), этакая сага (сочиненная режиссером и труппой) из 7 частей. Длилось все 5 часов. Закончилось в час ночи. Немцы топали ногами от восторга, свистели и кричали.

О Лепаже сейчас говорят как о самом знаменитом из молодых (ему 37) режиссеров мира. Публике действительно это должно нравиться. Хороший товар (как мне сказала Барбара Леман, почему же критики о нем так хорошо пишут. Это нравится людям, сказал я, а критики тоже люди).

Что же он сделал? Соединил клиповое сознание со всеобщей любовью к «мыльным операм». Соединил, надо сказать, мастерски. Чисто постановочная работа. Труппа откровенно слабая, местами уродливая, но ей отведено столько места, сколько терпимо, остальное — высокая театральная технология, эффекты, электроника, движение, музыка, свет и т. д. Все это очень сильно и грамотно.

13 июня 1995 г., Брауншвейг, Германия


В «Театральной жизни», в №№ 5 и 6, замечательная статья М. М. Буткевича о Станиславском. Может быть, никогда не читал о К. С. ничего подобного. Т. е. панегирики были (и более фееричные), и «низвержение» гения (более беспощадное), и все это была полуправда. Мих. Мих., наш любимый Мих. Мих., только он сумел в короткой статейке так услышать, так соединить и дать истинный портрет Художника.

Читаю, перечитываю. Воспоминания нахлынули. Два года, проведенные с ним., два с половиной года. Собственно, оно не кончилось, это время. С такими Мастерами только встречаешься и уже никогда не расстаешься.

А. А. вернулся из Италии, где проводил стаж по Платону.

Вчера встретились на Поварской в 11.00 для разговоров и составления планов. Вышли на улицу. Солнечный, душный день. Ходили и говорили. Сидели за столиком на Новом Арбате, у нас теперь тоже как в Париже: столики, кока-кола, почти, почти, только толпы кругом возбужденные, и дети оборванные подходят и просят деньги.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*