Андрей Болотов - Записки А Т Болотова, написанных самим им для своих потомков
Между тем яхта отвозит изумленных пловцов своих в обратный путь и приплывает с ними уже не в Петергоф, а прямо к Ораниенбауму, однако не прежде как уже по утру на другой день. Тут поражается государь еще ужаснейшим известием, а именно, что императрица, его супруга, прибыла уже с многочисленным войском и со многими пушками из Петербурга в Петергоф. - Было сие действительно так; ибо государыня успела еще в тот же день, собрав все гвардейские и другие, бывшие в Петербурге полки и предводительствуя сама ими, вечером из Петербурга выступить и переночевав по походному в Красном Кабачке, со светом вдруг отправиться далее, и как Петергоф отстоит только 28 верст от Петербурга, то и прибыла она в оный еще очень рано. А не успел государь от поразившего его, как громовым ударом, известия сего опамятоваться и собраться с
духом, как доносят ему, что от новой государыни прибыл уже князь Меншиков, с некоторым числом войска и с пушками, для вступления с ним в переговоры, и требует, чтобы все голштинские войска сдались ему военнопленными. Сие смутило еще более государя и расстроило так все его мысли, что как некоторые из офицеров его, случившиеся при том как принесено было известие сие, стали возобновлять уверения свои, что они готовы стоять до последней капли крови за своего государя и охотно жертвуют ему своею жизнию, то не хотел он никак согласиться на то, чтобы толико храбрые люди вдавались, защищая его, в очевидную опасность. И пекущийся о благе России Промысл Господень так тогда затмил весь его ум и разум, что он и не помыслил даже о том, что ему оставался еще тогда путь к спасению себя от опасности, и путь никем еще не прегражденный и свободный. Он имел при себе тогда более 200 человек гусар и драгунов, снабденных добрыми лошадьми, преисполненных мужества и готовых обороняться и защищать его до последней капли крови. Весь зад был у него отверстым и свободным и легко ль было ему пуститься с ними в Лифляндию и далее. В Пруссии ожидала уже прибытия его сильная армия, на которую мог бы он положиться. Бывшая с императрицею гвардия не могла бы его никак догнать, она находилась от него еще за <неразборчиво, 80?> верст расстоянием, в Петергофе, и он по крайней мере предускорил бы оную пятью часами. Никто бы не дерзнул остановить его на дороге, и если б и похотел какойнибудь гарнизон в крепости его задержать, так могли бы гусары его и драгуны очистить ему путь своим оружием. Но все сии выгоды, ни он, ни все друзья его, тогда не усматривали, а встрепенулись тогда уже о том помышлять, когда было уже поздно.
Но что говорить! Когда судьба прохочет кого гнать, или когда Правителю мира что неугодно, так может ли тут человек чтонибудь сделать? А от того и произошло, что вместо всего вышеупомянутого государь впал тогда в такое малодушие, что решился послать к супруге своей два письма, и в одном из оных, посланном с князем Голицыным, просил он только, чтоб отпустить его в голштинское его герцогство, а в другом, отправленном с генералмайором Михаилом Львовичем Измайловым, предлагал он даже произвольное отречение от короны и от всех прав на российское государство, если только отпустят его с Елисаветою Воронцовою и адъютантом его, Гудовичем, в помянутое герцогство.
Легко можно вообразить себе, какое действие долженствовали произвесть в императрице таковые предложения! Однако по благоразумию своему она тем одним была еще недовольна, но чрез помянутого Измайлова дала ему знать, что буде последнее его предложение искренно, то надобно, чтоб отречение его от короны Российской было произвольное, а непринужденное, а написанное по надлежащей форме и собственною его рукою. И г. Измайлов умел преклонить и уговорить его к тому, что он и согласился наконец на то и дал от себя оное и точно такое, какого, хотела императрица.
Не успел он сего достопамятного начертания написать и оное доставить до рук императрицы, как и посажен он был с графинею Воронцовою и любимцем своим Гудовичсм в одну карету и привезен в Петергоф, где тотчас разлучен он был со всеми своими друзьями и служителями, и под крепким присмотром отвезен в мызу Ропшу и посажен под стражу. Ни один из служителей его не дерзнул следовать за оным и один только арап его отважился стать за каретою, но и того на другой же день отправили в Петербург обратно.
Таким образом, кончилось сим правление Петра III и несчастный государь сей, имевший за немногие дни до того в руках своих жизнь более 30ти миллионов смертных, увидел себя тогда пленником у собственных своих подданных и даже до того, что не имел при себе ни единого из слуг своих; а сие несчастие и жестокость судьбы его так его поразило, что чрез немногие дни он в заточении совсем занемог, как говорили тогда, сильною коликою и претерпев от болезни своей столь жестокое страдание, что крик и стенания его можно было слышать даже на дворе, в седьмой день даже и жизнь свою кончил, и 21го числа того ж июля месяца погребен был в Невском монастыре без всякой дальней церемонии. А сие и утвердило императрицу Екатерину на престол к славе и благоденствию всей России.
Таковото окончание получила славная сия революция, удивившая тогда всю Европу как своею необыкновенностию, так и благополучным своим окончанием. Все мы не могли также довольно оной надивиться и хотя я тогда и мог заключать, что легко бы и я мог иметь в ней также же соучастие, как господа Орловы и многие другие, бывшие с ними в сообществе и заговоре, однако нимало не тужил о том, что того не сделалось, а доволен был своим жребием и тем, что угодно было учинить с мною Промыслу Господню.
Но как письмо мое слишком уже увеличилось, то дозвольте мне сим оное кончить и сказать вам, что я есмь ваш и прочее.
Примечания
{1} Семилетняя война 1756-1763 гг. Война между Австрией, Францией, Россией, Испанией, Саксонией, Швецией - с одной стороны, и Пруссией, Великобританией и Португалией - с другой. В ходе этой войны Пруссия в 1761 г. оказалась на грани катастрофы, но новый русский император Петр III, сменивший императрицу Елизавету Петровну, заключил в 1762 г. союз с Пруссией. Взошедшая вскоре на русский престол Екатерина II союз расторгла, но войны не возобновляла и вывела все войска из Пруссии. А. Т. Болотов как участник этой войны в предыдущих письмах описывает военные действия, свидетелем которых он был.
{2} Курляндия, или Курземе, - старое название областей Латвии к западу и к юго-западу от Рижского залива.
{3} Апраксин Степан Федорович (1702-1758) - генерал-фельдмаршал, в начале Семилетней войны командовал русской армией в Пруссии. После битвы при Гросс-Егерсдорфе (селение юго-западнее нынешнего Черняховска) проявил нерешительность и не закрепил победы своих войск.
