Валентин Пикуль - Интервью, мысли, записи
Целью написания настоящего романа является получение гонорара в сумме ста рублей с копейками…
Я пью из небольшого стакана, но это мой стакан и мое в нем вино…
Я совершенно лишен критического дара и потому никогда не осмеливаюсь критиковать других, считая критику проявлением большого нахальства. Не понимаю, как это можно — вдруг наводить тень на плетень. Если тебе не нравится что-то чужое, возьми да сам напиши лучше: вот тогда и сравним, кто из нас на что способен.
Для того чтобы иметь успех в социалистическом обществе, нельзя признаваться в том, что ты русский, а следует всюду говорить о себе, что ты человек советский, (есть такая дикая национальность, которую изобрели еще в 1917 году и с которой теперь не знают, что делать, ибо она сильно мешает развитию других национальностей). Бывшие русские люди, осчастливленные расцветом передовой советской эпохи, смело идут к коммунизму той светлой дорогой, которую указали им еще Маркс, Ленин и Ста… простите! Больше не буду.
В ту окаянную пору признать себя исконно русским могли только очень смелые люди, как это и сделал Исаак Израилевич Губельман, назвавшийся Емельяном Ярославским. Зато, смотрите, сколько ему выпало при жизни всяких почестей… Нам того даже и не снилось!
Необоснованный рост непродуктивного бюрократического аппарата, ничего не производящего, только поглощающего труд других, — такой рост вольно или невольно приводит к социальному распаду общества, и в этой трязной почве разложения нации рождаются те самые поганки, которые растут до высоты деревьев.
Главное в искусстве — ликвидация зависимости от какого бы то ни было авторитета.
Личность — это человек, основные черты миропонимания которого сдвинуты, эмоции гораздо ярче и все восприятия мира доведены до крайности. Остальные люди — толпа!
Писатели! — Чем больше наболтают, тем меньше напишут.
Я — самоучка, а посему сам избирал темы для изучения, никто надо мной с палкой не стоял и, что самое главное, я не забивал голову всяческой ерундой, которая входит в обязательную программу обучения. По этой причине я сберег массу времени, изучая только то, что мне нужно для работы. Мало того, самоучка, я изучал что-либо с любовью, по своему хотению-велению, а не по школьной программе.
Согласен, что у меня немало пробелов. Я, например, совсем не знаю математики, и здесь любой школьник даст мне фору. Но, скажите честно, кому в жизни понадобилась математика в том объеме, в каком ее изучают в школах? Я лично дожил до 60 лет, и всю жизнь великолепно обходился лишь знанием таблицы умножения — большего мне и не понадобилось.
О пользе самообразования.
Обычно человек, получив аттестат зрелости или диплом в институте, считает, что с образованием покончено и можно дальше не учиться. Напротив, человек, решивший заняться самообразованием, учится всю жизнь, и каждый день преподносит ему новые уроки, постоянно он постигает что-то новое — и так до смерти!
В жизни так: кто упал, тот — наковальня, кто поднялся — молот.
Если не хочешь быть наковальней, становись молотом.
Самые умные дети рождаются от футболистов. Вся мудрость родителя, сосредоточенная у него в ногах, со временем кидается в голову потомства.
Когда все кричали, я стоял и молчал. Потом зависть взяла, дай, думаю, и я крикну. Только пасть разинул, тут мне по загривку — хлесть, и говорят: «Чего разинулся?» Я отвечаю, мол, все кричат, и мне захотелось. «Дурень, — объяснили мне, — тут кричат по списку, те самые, которые кричать от власти уполномочены, а тебя в списках орущих нетути, так что сиди и помалкивай».
Я смотрюсь в зеркало:
«Уже староват…»
Я смотрю на часы:
«Уже поздно…»
Вывод один: надо поторапливаться.
Когда мне говорят, что такой-то умер, я понимаю, что время движется.
Я люблю не себя в литературе, а литературу в себе.
Когда близится старость и впереди ничего не ждешь нового, тогда невольно обращаешься к тому, что стало давнишним.
Человек принадлежит обществу, но всегда ли его цели совпадают с целями общества?
Исторический романист — в основном! — изучает не столько общество, сколько деяния личности…
История и литература — это две сестры от одной матери. Честь и хвала историку, который умеет писать научные монографии так же захватывающе, как пишутся романы. Честь и хвала тому романисту, который умеет воссоздавать историческое полотно точно и правдиво, как в монографии. У нас были историки, восставшие против художественного подхода к истории. Были и такие историки, которые вставали на защиту метода художественного воспроизведения истории…
Не надо травить человека. Затравленный, он не только способен хлопнуть дверью, но прежде еще сорвет со стола скатерть заодно со всей посудой… Вам же потом убирать осколки!
Идея — это как раз то, что нельзя объяснить идиоту.
Если мы о них, писателях из старой провинции, что-то и знаем, то, как правило, лишь потому, что где-то и когда-то они встречались с Пушкиным, Лермонтовым, Державиным…
Что нужно для того, чтобы стать личностью? Рецептов здесь нет, зато имеется опыт. Душа человека — это не его тело, которое можно развить физическими упражнениями. Спартанцы в древности гордились совершенством тела, но зато не оставили после себя следов ни в философии, ни в искусствах. Мы знаем людей, годами прикованных к постели, дух которых был закален лучше, чем у олимпийского чемпиона, который горько рыдает, если не взял планку. Я глубоко уверен в том, и никто не убедит меня в обратном, что только беспощадный труд способен выковывать личность из подобия человека.
Личность определяет и степень ее интеллигентности. Интеллигентом, на мой взгляд, делает человека не бумажка об окончании института, а благородство его натуры, доброта отзывчивой души, стремление помочь ближнему своему.
Значимость личности в построении обновленного общества значительно возросла. Пусть мне простят наши социологи, но я думаю так: человек обязан оставаться самим собой, не растворяясь в коллективе, обезличенный им, а, напротив, должен выделяться из массы коллектива…
Мы, русские, живем еще только потому, что нас много; будь нас меньше — русских давно бы не стало на планете…
Справедлива русская пословица: «Ежовую щетину и бархатом не укроешь».
Когда разбивается самолет, то ищут в обломках «черный ящик», чтобы он восстановил подробности гибели.
Когда умирает великий человек — ищут его современников, чтобы они поведали нам тайны его жизни.
«Черный ящик» действует безотказно и объективно, зато современники тиранов, как правило, молчат или свирепо врут, оправдывая тирана, чтобы оправдать и самих себя…
