Елена Скляренко - Мераб Мамардашвили за 90 минут
Символы часто отождествляют со знаками. Знак — предмет, обозначающий другой предмет в его отсутствие и используемый для хранения, переработки и передачи сообщения. Американский философ Пирс, родоначальник семиотики (науки о знаковых системах), считал, что символ — это всего лишь знак, связь которого с обозначаемым предметом возникает не из-за сходства между ними (как в других типах знаков), а просто по договоренности. Договорились, например, что змея будет символизировать мудрость, вот она ее и символизирует.
По мнению Мамардашвили и Пятигорского, такое отождествление символа и знака свидетельствует о непонимании того, как человек «вписан» в мир. В метатеории сознания символ — это «не-знак». Его содержание не имеет отношение к миру эмпирических предметов. В «Лекциях по античной философии» Мамардашвили объяснит это на примере философии Платона. У Платона идеи — это символы сознания, а не знаки. Поэтому у него не идеи обозначают предметы в сознании, а предметы являются знаками идей. Платон понятием «идея» символизировал сознание, и прежде всего — отличия духовных (сознательных) структур от вещественных.
Символ как структура сознания — это возможность единения человеческого существа с мировым целым. Однако объяснить символ, исходя из закона причинно-следственных связей, невозможно. Символ вообще невозможно объяснить, с ним — можно вступить в контакт. Или даже нет: с помощью него можно вступить в контакт с какой-то скрытой реальностью.
В различных культурах действует, то есть становится реальным каналом вхождения в состояние понимания, разное количество символов. В современной западной цивилизации наблюдается интересный феномен: «недостаток символизма». В наше время символы воспринимаются по-пирсовски, как знаки. Считается, что они для того и существуют, чтобы расширить наши знания о нас самих (мы можем долго размышлять, почему змея стала символом мудрости, какие экономические и климатические особенности были этому причиной и т. д.). Но ситуация знания как автоматического накопления сведений психикой индивида противоположна ситуации осознания, исключающей автоматизм.
Символы, превращаемые в знаки, перестают работать, быть посредниками между бесконечной сферой сознания и конечным человеческим существом. Превращаясь в еще один «факт», они не могут больше противостоять раздроблению эмпирической личности. Так недостаток символизма рождает чувство бессмысленности жизни и абсурдности мироздания. Современный человек теряет веру в возможность понимания целого без знания всех его частей. Пытаясь черпать уверенность в конкретных сведениях, он сталкивается с дурной бесконечностью непрерывно множащихся объектов. Что и ввергает его в состояние, называемое в постмодерне «эпистемологической неуверенностью», — иначе говоря, безысходное чувство невозможности понять мир.
5. Каковы постулаты новой символологии?Первый постулат: никакой символ не может прямо соотноситься с одной конкретной содержательностью (или структурой) сознания.
Одна и та же структура сознания в какую-то эпоху могла породить обряд инициации, а в другую — сказочный текст. Значит символ существует во множестве интерпретаций, которые принципиально неисчерпаемы.
Второй постулат: когда мы говорим, что понимаем или не понимаем объект (знаем какой-то факт или не знаем), то это понимание или непонимание зависит от нас. А когда мы говорим, что мы не понимаем или понимаем символ, то это зависит от самого символа.
И если какой-то символ не «работает», не вводит нас в нужное состояние сознания, то причина этого — не недостаток способности его расшифровать, а независимость от нас существования того содержания, которое символизируется. Ну не хочет оно нас сейчас. То есть само наше непонимание указывает на самодостаточность этого содержания, то есть — бытия.
Третий постулат: если с точки зрения лингвистики слово произвольно в отношении того, что оно обозначает, то с точки зрения метатеории сознания символ абсолютно непроизволен в отношении структуры сознания, с которой он соотносится. Например, слово «ложка», обозначающее ложку, — произвольнр. Мы могли бы называть ее «черпалкой», ничего бы не изменилось. А змея как символ — непроизвольна. И непроизвольна не только как животное, но и как слово «змея».
Четвертый постулат: символ — это вещь, обладающая способностью индуцировать состояния сознания, через которые психика индивида вводится в определенные структуры сознания.
Это означает, что «Я» может находиться в «поле символа», не осознавая смысла этого символа, но будучи под его воздействием. «Я» может просто не знать, что это — символ, он сработает как «портал», говоря языком писателей-фантастов.
Английский этнолог Марет, собирая в Бретани, Ирландии и кельтской Великобритании материал о культе леших, русалок и нимф, пришел к выводу, что нельзя ставить вопрос: «На чем основаны представления о русалках и леших?», а нужно спрашивать: «Что надо сделать; чтобы увидеть русалку, нимфу и лешего?»
Может быть, напрасно мы относимся к «диким» магическим цивилизациям с покровительственной иронией? А что если это не ущербность, а умение использовать символическую реальность в отсутствие непременного логического обоснования получаемых результатов?
6. Как культура относится к сознанию?Сознание и культура относятся друг к другу сложно, можно сказать — амбивалентно. Основная функция сознания — выход за пределы известного. Основной капитал культуры — устоявшееся, готовое знание: «Культура есть то, что культивирует… автоматизм мышления» («Символ и сознание»). Нечто от сознания (символ) попадает в культуру и подвергается «культурной формализации». И тогда символы нам даны уже не как вещи, соединяющие нас с определенными структурами сознания. Нам дана лишь область их культурного употребления. Символы, лежащие на уровне спонтанной жизни сознания, культура пытается объяснить, и эти объяснения могут превращаться в псевдосимволы, своего рода превращенные формы — вторичные символические структуры. Вторичные структуры — это знание без понимания, мифология. Они нужны как способ приобщения к первичным символам масс людей, которые по каким-то причинам не могут приобщиться к ним напрямую. Магия — это пример вторичной структуры: какие-то магические действия ведут к определенному результату, но почему, никто не понимает.
7. Наши перспективы«Мы кончаем эти рассуждения скептически: почему, собственно говоря, нужно столь долго и сложно рассуждать для понимания и объяснения символической жизни сознания тогда, когда символическая жизнь сознания предполагает в принципе непосредственное понимание?.. Мы думаем, что символ может быть непосредственно понятен только тем, кто сознательно связан с ним в своей жизни».
