Тони Санчес - Я был драгдилером "Rolling Stones"
— Словно по моему телу разлился жидкий огонь, — говорил он.
И никто не смел рассказать ему правду, которую знали все: кокаин убивает. Роберт вступил в ту фазу, когда наркотики начинают доминировать в жизни.
Билл Уиллис уехал. Роберт же решил сам купить немного кокаина, чтобы познакомить друзей с этими удивительными ощущениями. Меня это все поначалу забавляло и вызывало любопытство, так что, когда он попросил меня достать у Дилера кокс, я отправился в Сохо и вернулся с искомым. Стоимость у него была как у пяти бутылок водки[4]. Мне это казалось дурацкой тратой денег — выложить столько за какой-то маленький пузырек с белым кристаллическим порошком.
В те далекие дни властям еще не был известен тот факт, что кокаин, в отличие от героина, не вызывает физической зависимости, и многие врачи, лечащие наркоманов, прописывали своим пациентам кокаин по рецептам. Дилер просто перекупал у них наркотик по сходной цене, а затем увеличивал ее в три, четыре или пять раз.
Я внимательно наблюдал за тем, как Роберт, осторожно высыпав кристаллики на карманное зеркальце и разделив их на две тонких линии, скручивает пятифунтовую банкноту и втягивает порошок через ноздри. Я заметил, что его дыхание сразу замедлилось, а на глазах выступили слезы.
— Уф! — проговорил он. — Сносит крышу. Не хочешь попробовать?
Нюхать кокаин оказалось не так просто. В первый раз я нечаянно развеял драгоценный порошок по всему столу. Однако попробовав вторично, я ощутил, как в щеку изнутри вонзаются сотни маленьких льдинок. Щека онемела — но это было все. Я ожидал большего. Роберт рассказывал, что кокс приносит озарение, изменяет восприятие вселенной, а я просто сидел с онемевшей щекой и мокрыми глазами, и ничего не происходило. Но затем мы заговорили, и я поразился четкости и утонченности своих мыслей и речи. Свойственная мне неудовлетворенность жизнью неожиданно исчезла; я начал говорить точными, емкими фразами — прежде я и не подозревал, что способен на такое. И тогда я понял секрет притягательности (и в то же время опасности) кокаина. В отличие от других наркотиков, он делает ум более острым, а все вещи и явления — ясными и понятными. Алкоголь и, хотя и в меньшей степени, трава одурманивают мозг. Амфетамины порождают нервозность и паранойю. Кокаин же дает моментальное «просветление», подобное тому, которое приносит здоровый образ жизни.
Я был так впечатлен, что прочитал об этом необыкновенном веществе все, что только смог найти. Зигмунд Фрейд, как оказалось, был одним из первых, кто защищал кокаин в качестве «средства, вызывающего эйфорию». Будучи еще молодым неврологом, он обнаружил, что кокаин не только помогает сфокусировать мышление, но и фантастически увеличивает либидо. В 1884 году он писал своей невесте. «Горе тебе, моя принцесса, когда я вернусь. Я буду целовать тебя, пока ты не раскраснеешься, и стану кормить тебя, пока ты не располнеешь Но если ты решишь сопротивляться, то посмотрим, кто крепче: девушка, которая плохо кушает, или крупный, грубый мужчина, в венах которого течет кровь, смешанная с кокаином».
Кокаин быстро находил себе все новых сторонников, и в «беспутные девяностые»[5] казалось, что его нюхают уже во всем мире. Многие полагают, что и в кока-коле содержалась большая его доза (из-за названия и репутации бодрящего напитка). Существовали кокаиновые конфеты, сигареты и даже кокаиновые мази и втирания. Однако параллельно росло и крепло общественное мнение, что из-за кокаина совершаются многие преступления, и в 1906 году он был запрещен.
В декадентствующей предвоенной нацистской Германии кокаин был очень популярен среди богатых людей. Самым известным кокаинистом был Герман Геринг, возглавлявший Люфтваффе, который использовал его наравне с морфием. Некоторые историки утверждают, что кокаиновая зависимость сыграла важную роль в формировании параноидального мышления нацистских лидеров. Есть даже забавная гипотеза, что именно под воздействием кокаина Гитлер произнес свою историческую фразу: «Завоевать Россию? А почему бы и нет?»
Хотя действие наркотика меня и восхищало, я был уверен, что он вызывает зависимость, и старался ограничиться разом в неделю. Брайана и Кита с волшебными возможностями кокаина познакомил Роберт, и они тоже еженедельно приходили к нему в гости поторчать. Они и меня просили достать им кокаина, но я неизменно отказывался. Я вовсе не хотел становиться «распространителем опасных наркотиков», ибо это грозило тюремным заключением.
В то время я был очарован «Роллинг Стоунз». У меня дома, на Палмерстон-роуд, постоянно играла их музыка. Друзья меня расспрашивали: какие они на самом деле? Действительно ли такие плохие, как о них пишут в газетах? Иногда я приглашал Брайана или Кита к себе, и мы нюхали кокс или курили траву. Марианну я почти не видел. Она была поглощена работой, материнством, Миком и своим замужеством, так что ни на меня, ни на Роберта у нее просто не оставалось времени. Однако как-то раз в четыре часа утра в моей квартире раздался звонок в дверь. Продрав глаза, я открыл. Там стояли Марианна, Брайан, Анита и еще несколько человек, которых я не знал.
— Привет, Тони, как поживаешь? — спросил Брайан.
— Какого черта вам надо? Четыре утра!
— Тони, а у тебя есть что-нибудь? — спросил он, ухмыльнувшись.
— В смысле — «что-нибудь»?
— Ну ты же понимаешь — что-нибудь нюхнуть.
Я достал немного припрятанного кокаина и разделил его на несколько дорожек. Когда гости выстроились в ожидании своих порций, я ощутил себя сиделкой, кормящей с ложечки малышей-беспризорников.
Несмотря на разговоры о том, что «Роллинг Стоунз» курят траву, никто из фанатов, судя по всему, не знал, что Брайан с Китом употребляют и более сильные наркотики. Зато всем уже было очевидно, что «Роллинг Стоунз» становятся серьезной политической силой. Длинные волосы и нежелание идти на компромисс с властями превратили их в героев поколения, оспаривавшего все законы и нарушавшего все табу. И, несомненно, многие представители власти были обеспокоены усиливающимися позициями этой пятерки уличных бойцов.
Первым свидетельством надвигающегося шторма стала история с автозаправкой. Мик, Брайан и Кит приехали туда поздно ночью. Всем им страстно хотелось в туалет. Однако вздорный служитель наотрез отказался пустить их туда. В знак протеста они пописали на стену заправки. Служитель вызвал полицию, дело дошло до суда, и суд приговорил их к уплате штрафа. «Роллинг Стоунз», далекие от раскаяния, упоминали об этом инциденте при любой возможности. Случай стал символичным. И никто не осуждал их.
