Андрей Орлов - Осень 93-го. Черные стены Белого дома
Чувствовалось, что Филатов очень переживает происходящее и пытается найти выход из политического капкана, в который угодили не только парламент и президент, но вся политическая элита России, вынужденная выбирать из двух зол меньшее. Кто знал доподлинно, как это скажется на будущем страны.
— Я позвал вас по конкретному поводу. Вы знаете, что Руцкой с подачи Хасбулатова незаконно объявил себя президентом. И тем самым совершил уголовное преступление. Ему придется отвечать за это. Генеральная прокуратура получила уже соответствующее поручение. Борис Николаевич дал указание освободить кабинет Руцкого здесь, в Кремле. А заодно и посмотреть, что там у него хранится. Наверняка сохранились какие-то записи против президента. А может быть, даже планы государственного переворота! Вам поручается возглавить специальную комиссию, которая будет уполномочена все это сделать. Задача понятна?
Сначала Орлов не мог понять, куда клонит руководитель Администрации. Но последние слова Сергея Александровича не оставляли никаких сомнений — Орлова намереваются тянуть в сомнительное с юридической стороны дело, которое может обернуться для него самым плачевным образом. Андрей, еще не успев продумать свою реакцию на поручение, произнес то, что первым пришло ему в голову:
— Сергей Александрович, вы же говорите, что Генеральной прокуратуре поручено… Пусть она и проводит досмотр кабинета вице-президента!
— Бывшего вице-президента! — поправил Филатов.
— Это не меняет дела. Прокуратура наделена законом…
— Андрей Петрович, вы, наверное, меня не поняли. Это — поручение президента. И возлагается оно именно на вас. Я согласовал это с Борисом Николаевичем. Понятно? Можете включить в состав комиссии кого хотите, вплоть до моих заместителей. Завтра к вечеру жду доклада о результатах осмотра кабинета Руцкого.
Заметив, что Орлов хочет еще что-то возразить, резко ответил:
— Все, идите!
Этот эпизод двухнедельной давности промелькнул в памяти Андрея в тот самый момент, когда он рассматривал настенный календарь с изображением Московского Кремля.
* * *Выбранный для дислокации опергруппы кабинет в Белом доме нужно было оснастить необходимой техникой — требовались пишущая машинка, ксерокс, кое-что из мебели, в частности, стулья, вешалка… Света в здании не было, не работали водопровод и канализация. А главное — не было связи. Внутренние и городские телефонные линии были перебиты, «кремлевка»[17] и ВЧ уже давно отключены, факсы молчали. Первый день фактически ушел на обустройство. Орлов распределил между сотрудниками обязанности и отправил каждого «добывать» необходимое оборудование. Пишущую машинку нашли в одном из прилегающих кабинетов, ксерокс «реквизировали» в соседнем крыле здания, «трофейной» мебелью разжились в холлах у 20-го подъезда, где еще не были разобраны баррикады «защитников Дома Советов».
С радиостанциями и аккумуляторными фонарями было сложнее. Орлову пришлось пройти по вертикали руководящего звена министерства безопасности от самого министра до начальника отдела соответствующего управления, прежде чем удалось добиться результата. Но лишь только на следующий день опергруппа смогла получить необходимые технические средства и приступить к обследованию этажей Белого дома.
В тот первый день работы 11 октября 1993 года Орлов со своими коллегами провел своего рода рекогносцировку. Сначала они пробирались по темным коридорам четвертого этажа в центральную часть здания, то и дело натыкаясь на завалы из мебели и горы мусора. Ковры, устилавшие ранее пол, кое-где были сняты, под ногами похрустывали куски штукатурки и битое стекло. Временами попадались большие лужи, возникшие то ли от протечки водопровода, то ли от давших течь пожарных гидрантов и дырявых шлангов, переплетающихся словно змеи в мрачном подземелье.
Иногда навстречу попадались солдаты в одетых поверх шинелей бронежилетах и касках, сотрудники милиции, рабочие в комбинезонах, какие-то штатские с сумками и портфелями в руках. Скоро они достигли лестницы, ведущей на верхние этажи «стакана» — центральной части здания.
— Давайте посмотрим кабинет Хаса[18], — предложил кто-то. — А то там все растащат и мы ничего не увидим.
Орлов, мельком взглянув на часы, согласился. Без фонарей и радиостанций пока нечего было делать. А они будут получены только завтра.
— Хорошо. Только его кабинет, по-моему, на третьем этаже.
Они спустились этажом ниже и сразу оказались в большом, погруженном во мрак холле. Отсутствие света крайне осложняло дальнейшее движение. Орлов помнил, что в некоторых местах лифтовые шахты не закрыты дверями и можно было легко угодить в зияющую глубину колодца.
— Осторожнее! Держитесь за стены! — предупредил он коллег.
ВОСПОМИНАНИЯ: «Когда в первый день, преодолевая завалы и обрушения, мы пробирались по мрачным коридорам Белого дома, я невольно вспомнил годы юности. Дело в том, что нечто подобное я испытал в период работы Калининградской геолого-археологической экспедиции, которая занималась поисками Янтарной комнаты и других культурных ценностей, вывезенных фашистами с оккупированной территории СССР. Только тогда это были подземные коридоры и казематы замка тевтонских рыцарей, громадная руина которого стояла посреди города, а также многочисленные катакомбы фортов и укреплений в самом Калининграде и за его пределами. Те же рухнувшие перекрытия, те же кучи щебня и мусора, те же опасные провалы в полу и обрушенные лестничные марши. Правда, там все было чужое, несущее на себе печать враждебности. Здесь же, в Доме Советов, было все наше, советское и российское, что еще совсем недавно я видел во всем его великолепии» (Из воспоминаний А.П. Орлова.)
Опергруппа буквально на ощупь стала продвигаться по узкому коридору, преодолевая препятствия в виде сломанных кресел и тумб от письменных столов. Неожиданный поворот коридора привел их прямо к дверям приемной Хасбулатова. Свет, едва проникающий через приоткрытую дверь парикмахерской, размещенной в одном из кабинетов напротив приемной, дал возможность рассмотреть повнимательней место, куда они пришли. Массивная дверь, надпись бронзовой табличке: «Председатель Верховного Совета Российской Федерации ХАСБУЛАТОВ РУСЛАН ИМРАНОВИЧ».
Рядом с дверью на деревянном ящике, похожем на тару для бутылок, сидел солдат, одетый, как и все остальные военнослужащие, находившиеся в здании, в шинель с бронежилетом. Правда, каску он положил рядом с собой на пол, а автомат прислонил к деревянной стенной панели.
