Роберт Фалкон Скотт - Дневники полярного капитана
Все очень веселы. Весь день слышны смех и песни. Любо плавать с такой веселой командой. Сегодня неделя, как ушли из Новой Зеландии.
Среда, 7 декабря.
Ш. 61°22′. 179°56′. Хорошо идем S 25 Е 150.
Множество птиц около нас. Впервые увидели «бурных птиц» и большого поморника. Продолжают появляться альбатросы и буревестники. От холода мы все голодны, и страх берет смотреть, как быстро все съедобное уничтожается нашими молодыми, здоровыми аппетитами.
Вчера обсуждалась работа западной геологической партии, и я объяснил Понтингу, как желательно было бы, чтобы он к ней присоединился. Я даже думал поставить его во главе ее, как старейшего и опытнейшего путешественника, и говорил об этом ему, потом, [геологу] Гриффитсу Тэйлору. Последний, видимо, глубоко огорчился. Мы втроем переговорили, и Понтинг сразу же отказался и объявил свое полное согласие подчиниться Тэйлору. Получилось удовлетворительное решение, показавшее Понтинга в самом выгодном свете. Он, несомненно, славный малый.
Приведу здесь, кстати, образчик того, каким духом воодушевлены наши люди. После шторма, в той части верхней палубы под баком, где помещаются лошади, открылась сильная течь, и грязь из стойл протекала вниз на койки и постели. Но никто об этом не заикнулся. Люди, как могли лучше, завешивались клеенками и парусинами, но ни разу не пожаловались. Надо признаться, что людская столовая донельзя неудобна. Все разбросано; вода всюду нашла себе дорогу; света нет; воздух получается только через небольшой люк; освещение лампами крайне неудовлетворительно. Люди неоднократно на палубе мокли до костей, без возможности переменить одежду. Если все это принять в воображение, надо дивиться их безропотной выносливости.
Первый лед. Сегодня за обедом пронесся слух, что показался лед. Оказалось, что далеко к западу, когда солнце выглянет из-за облаков, виднеется айсберг.
Четверг, 8 декабря.
Ш. 63°20′. 177°22′ з. д. S 31 Е 138.
Вчера вечером в первую вахту ветер значительно посвежел и понемногу усиливался всю ночь. Судно слегка отклонилось от курса – не более чем на два румба. Пришлось убрать брамсель и грот-мачту, а позднее ночью ветер постепенно повернул и сделался встречным.
В 6 часов утра пришлось убрать все паруса, и сегодня весь день судно ныряет при крепком ветре и умеренном волнении… Барометр в течение суток поднимался, но теперь как будто собирается повернуть назад. Было светло всю ночь, что всегда приятно; но этот противный ветер сильно испытывает терпение, тем более что угля у нас выходит больше, чем я рассчитывал. Мы умудрялись держать 62–63 оборота машины на девяти тоннах угля, но каждые три дня приходилось опреснять воду, на что уходило еще полтонны. Кроме того, полтонны в неделю расходует повар. Пробивать путь к Южному полюсу, бесспорно, не так легко!
Ночью меня очень беспокоила качка. Судно ныряло и кидалось короткими, резкими движениями при беспорядочном волнении, и при каждом нырке мысли мои обращались к нашим бедным лошадям. Они сегодня чувствуют себя как будто недурно; но понятно, что они со временем должны терять силы. Так и хочется дать им отдохнуть хорошенько на ровном киле. Бедные, терпеливые создания! Невольно спрашиваешь себя, долго ли они сохраняют память о претерпеваемых страданиях. Животные ведь так долго помнят места и условия, в которых они терпели неприятности или повреждения. Помнят ли они только такие обстоятельства, которые производят на них глубокое впечатление страха или внезапной боли, и сглаживается ли воспоминание о длительных тяжелых переживаниях? Кто скажет? Было бы великим благодеянием природы, если бы у них изгладилась память об этих неделях медленной, но неизбежной пытки.
Собаки чувствуют себя прекрасно. Для них самое неприятное – быть постоянно мокрыми. Именно вследствие этого состояния, длившегося во все время шторма, мы едва не лишились нашего чудного Османа. Утром его нашли в крайнем истощении, только слабо вздрагивающим. Его зарыли в сено, и так он пролежал сутки, отказываясь от пищи; но он проявил изумительную выносливость своей породы тем, что уже через сутки он ожил, как ни в чем не бывало.
Около нас кружились антарктические глупыши (Petrels). Одного поймали.
Позже, около 7 часов пополудни, Эванс увидел две айсберги далеко слева; их можно было видеть только с салинга[7]. Много раз уже видели китов, Balaenoptera Sibbaldi, – говорят, громаднейшее изо всех млекопитающих.
Пятница, 9 декабря.
Ш. 65°8′. 177°41′ з. д. Хороший ход S 4 W 109.
В 6 часов утра увидели впереди айсберги и паковые льды[8]. Сначала мы думали, что это осколки от гор, но, проникнув дальше, мы нашли небольшие, сильно потертые льдины, толщиной не более двух-трех футов. Я было надеялся, что такого льда мы не встретим до 65° или, по меньшей мере, 66° широты. Мы порешили идти к югу и западу, насколько дозволит открытая вода, и нам это отчасти удалось.
В 4 часа дня (когда я пишу эти строки) мы все еще находимся на открытой воде и по-прежнему идем, почти не отклоняясь от курса. Прошли сквозь пять или шесть полос тонкого льда. Ни одна из них не превышала 300 ярдов[9] в поперечнике. Миновали несколько очень красивых айсбергов, по большей части столообразной формы, высотой от 60 до 80 футов, но мне начинает казаться, что в этой части Антарктики найдется немного айсбергов большей высоты.
Два айсберга заслуживают более подробного описания. Один, к которому мы подошли очень близко с левой стороны, чтобы снять его для кинематографа, был высотой футов в 80, с плоским верхом, и как будто оторвался сравнительно недавно. Верхняя и нижняя части описываемой горы были, по-видимому, разного происхождения, как будто бывший на земле ледник был покрыт постепенным напластанием ежегодно нараставшего снега. То что я назвал «проникающими слоями голубого льда», является замечательной чертой; можно подумать, что эти слои представляют поверхности, оттаявшие под влиянием жаркого солнца и ветра и потом опять замерзшие.
Это требует исследования.
Вторая гора отличалась бесчисленными вертикальными трещинами. Они, по-видимому, шли зигзагами, ослабляя структуру горы, так что различные расселины были образованы ими под различными углами и различного вида, вследствие чего поверхность горы была очень неправильна и прорезана огромными вертикальными щелями. Можно предположить, что такая гора пришла из страны ледяных переворотов, например, из Земли Короля Эдуарда.
Мы застали плавучие льды дальше к северу, чем ожидали, и не знаем, чем это объяснить. Надеемся, что не встретим слишком плотного льда, но без большого к тому основания.
