Грехи и святость. Как любили монахи и священники - Фолиянц Каринэ
Три недели ребенок находился при матери, и за ней и за младенцем ухаживала все та же повитуха. А затем настало время, когда ребенка нужно было унести из монастыря. Повитуха вынесла сына Елены за монастырские стены, а вскоре покинула и город. Она укрылась в пещере, о которой заранее предупредила аббатису.
Елена тем временем написала Чезаре дель Бене, домоправителю ее любовника-епископа, записку, прочитав которую он немедленно поспешил к указанному в записке месту. Взяв ребенка, доверенный епископа поскакал галопом в город Монтефьясконе. Там он окрестил ребенка в церкви святой Маргариты под именем Алесандро. Чезаре нашел мальчику кормилицу, вручил ей крупную сумму денег и оставил Алесандро у нее.
«Пока все шло благополучно», – замечает автор рукописи. Однако повитуха не выдержала и выболтала тайну Елены. Вскоре о происшедшем знала вся округа.
Молодой епископ Читтадини от страха заболел. Но, несмотря на свою болезнь, решил уехать из Кастро и перед отъездом написал аббатисе следующее письмо:
«Вы уже знаете, что все раскрылось. Итак, если вы хотите спасти не только мою репутацию, но, быть может, и самую жизнь, вы должны, во избежание еще худшего скандала, обвинить во всем Джованни-Баттиста Долери, умершего два дня тому назад; если таким способом вы и не восстановите своей чести, то моей по крайней мере не будет угрожать никакая опасность».
Когда Елена прочитала это постыдное письмо, она громко воскликнула:
– Вот чего заслуживают неразумные девы, предпочитающие красоту телесную красоте духовной!
Недаром она так сильно презирала своего любовника!
О происшедшем в Кастро быстро узнали церковные власти, и тут же был отдан приказ арестовать епископа Читтадини. Вслед за ним была арестована и Елена.
На первом же допросе аббатиса признала себя виновной, но связь с епископом она отрицала, назвав своим любовником Джованни-Баттиста Долери, монастырского адвоката.
Папа римский Григорий XIII приказал, чтобы с процессом поспешили и чтобы его вели со всей строгостью. Всех участников и свидетелей случившегося допрашивали с пристрастием, многих жестоко пытали, били. Большинство монахинь показало, что преступником-прелюбодеем был епископ Читтадини.
«Одна монахиня, – говорится в рукописи, – когда ей пригрозили пыткой, заявила, что виновником преступления является кот, которого аббатиса всегда держала на руках и ласкала. Другая монахиня говорила, что виновником этого преступления может быть ветер, так как в ветреные дни аббатиса всегда бывала в хорошем настроении и выходила на балкон, который был специально построен для этой цели: если в этом месте, бывало, обратишься к ней за какой-нибудь милостью, она никогда не отказывала». Повитуха и кормилица, напуганные пытками, рассказали всю правду.
Молодой епископ, содержавшийся в заключении, был болен или притворялся больным, и допросить его пока было нельзя. А потому каждое заседание суда начиналось с очередного допроса аббатисы.
И вот однажды Елена призналась, что любовником ее был епископ Читтадини.
– Почему вы не признались с самого начала? – спросили судьи.
– Из жалости к малодушному епископу; к тому же, если ему удастся спасти свою драгоценную жизнь, он сможет позаботиться о моем сыне.
После этого аббатису заперли в тюремной камере монастыря. Монахини с ужасом шептались об этой темнице, известной под названием «камеры монахов». Там аббатису день и ночь стерегли три женщины.
Едва здоровье епископа улучшилось, его сразу перевезли на носилках в Рим, где поместили в тюрьму Корте-Савелла. А затем в Рим были доставлены и монахини; аббатису поместили в монастыре святой Марты. Кроме нее церковный суд признал виновными двух ее сообщниц – монахинь Витторию и Бернарду, а также сестру-привратницу и церковную сторожиху.
Епископа допрашивал один из главных судебных чинов Рима. Читтадини глупо, но с большим упорством отрицал все: он, пытаясь запутать следствие, очень подробно рассказывал, что делал в течение вечера, который, как многим было известно, провел с аббатисой.
Наконец устроили очную ставку аббатисы с епископом, и хотя она все время говорила правду, ее подвергли пытке. Перепуганный и рассерженный ее словами епископ осыпал ее ругательствами.
В конце концов, был произнесен приговор. Епископа Читтадини приговорили к пожизненному тюремному заключению в замке Святого Ангела, аббатиса же должна была окончить свою жизнь в монастыре святой Марты.
Однако мать Елены не желала такой страшной участи для своей любимой и единственной дочери. Синьора де Кампиреали немедленно приняла меры к спасению Елены, приказав начать тайно рыть подземный ход прямиком в ее келью.
Дело это было весьма и весьма нелегкое. Подземный ход пролегал на довольно большой глубине и был достаточно протяженным, а потому из него вынимали огромное количество земли, которую просто некуда было девать. По приказу синьоры Кампиреали эту землю по ночам раскидывали по улицам Рима… «Все удивлялись большому количеству земли, которая точно падала с неба». Любящая матушка тратила огромные деньги на спасение дочери.
Тем временем умер папа Григорий XIII (это было в 1585 году), и до избрания нового папы в Риме воцарился беспорядок, что очень помогло сеньоре Кампиреали, иначе ее безумное предприятие быстро обнаружили бы.
А Елена мучилась и страдала в монастыре святой Марты, где простые монахини с готовностью унижали бывшую аббатису. Елена не могла дождаться, когда будет готов подземный ход. И тут пришло сообщение, которое вновь перевернуло всю ее жизнь.
В Италию, воспользовавшись начавшейся смутой, вернулся Джулио Бранчифорте, вернее, полковник Лидзара. На родине он узнал об ужасной участи своей возлюбленной Елены. Проведя годы на чужбине, храбрый вояка все же не забыл о ней. И теперь сердце его дрогнуло! С кучкой таких же храбрецов он явился в Рим.
Один из верных людей Джулио теперь целыми днями дежурил у ворот монастыря святой Марты, подавая всем входящим и выходящим оттуда служителям мелкие монеты, приговаривая:
– Радуйтесь вместе со мной! Синьор Джулио Бранчифорте вернулся, он жив! Передайте это вашим друзьям.
Деньги раздавались направо и налево, день и ночь. И скоро весь монастырь повторял фразу: «Сеньор Джулио вернулся…»
План хитрецов сработал! Не прошло и двух дней, как слух этот достиг ушей Елены. Она поняла, что Джулио жив, что мать обманула ее.
– О матушка! – воскликнула она. – Сколько горя вы мне причинили!
Она и хотела, и боялась встречи с Джулио…
– Увидеть его теперь, когда я так согрешила! – в ужасе восклицала бедная монахиня. Она понимала, что предала Джулио, и ей казалось, что она недостойна его.
В это время в темницу к дочери по подземному ходу шла мать. Ее план тоже удался на славу – подземный ход привел, куда следовало. Она застала пленную аббатису в ужаснейшем волнении, бедняжка решила, что вслед за матерью идет Джулио.
– О, моя дорогая Елена, я пришла спасти тебя! – воскликнула синьора Кампиреали.
– А кто вам сказал, что я хочу быть спасена? – спросила Елена.
Синьора де Кампиреали с ужасом смотрела на дочь.
– Я виновата перед тобой, – сказала она, – но теперь раскаиваюсь и прошу прощения: Джулио Бранчифорте… жив…
– И именно потому, что он жив, – отвечала Елена, – я не хочу больше жить.
Тщетно уговаривала мать свою несчастную дочь бежать. Елена повернулась к распятию и молилась, не слушая ее.
Когда синьора де Кампиреали удалилась, Елена села писать последнее свое письмо:
«Я не сомневаюсь в тебе, мой дорогой Джулио; если я расстаюсь с жизнью, то только потому, что умерла бы от горя в твоих объятиях, почувствовав, как велико могло бы быть мое счастье, если бы я не совершила ошибку. Не думай, что я кого-нибудь любила после тебя. Напротив, мое сердце было исполнено презрения к человеку, которого я впускала к себе в спальню. Мой проступок был вызван скукой и, быть может, также и распущенностью… Я все время представляла тебя рядом с собой… Я приказываю тебе жить и продолжать свою военную карьеру… Живи и вспоминай… о Елене, которая умерла в монастыре святой Марты, чтобы не видеть упрека в твоих глазах».
