Лев Андреев - Янгель: Уроки и наследие
Будущее покажет, что именно они-то, поняв, что полностью обанкротились и не могут владеть умами и управлять судьбой народов, первыми предадут свою многомиллионную партию честных людей и побегут, как крысы с тонущего корабля занимать, пока не опоздали, хлебные места "на рынке", чтобы попасть в кагорту современных нуворишей.
Показательно, что в повседневной жизни и в работе М.К. Янгель никогда не использовал свое положение члена партии, как какую-то привилегию, претензию на особое положение.
"Однажды при решении одного важного технического вопроса в бытность М.К. Янгеля в НИИ-88 С.П. Королев, отстаивая свое мнение, в обычной безапеляционно-резкой манере заявил:
— Я как коммунист считаю, что…
На это не менее резко мгновенно среагировал М.К. Янгель:
— Вы не имеете права при решении технических вопросов ссылаться на принадлежность к партии. А кроме того, Вы ведь в партии без году неделя".
— Как-то, находясь в командировке, — вспоминал впоследствии Н.В. Гумилевский, ставший невольным свидетелем показательной сцены, приехав утром для доклада на московскую квартиру Главного, он в это время плохо себя чувствовал и надо было вызвать врача. Жена спрашивает:
— Как сказать, к кому, — члену ЦК?
Михаил Кузьмич, понимая, что одно упоминание высшего партийного органа власти приведет в трепет любого служителя медицины, предложил:
— Скажи проще — академику.
Впрочем известен и один случай, когда М.К. Янгель воспользовался-таки своими исключительными привилегиями, но сделано это было во имя блага — спасти человека от наказания. Личный шофер П.С. Мезинов, который пользовался бесконечным доверием и уважением Главного, рассказал один из запомнившихся ему эпизодов.
— Обогнали как-то "Москвич". А впереди, как на грех, автоинспектор. Остановил и, как водится, потребовал водительские документы. Я не даю. Михаил Кузьмич говорит:
— Дайте, Павел Александрович.
— Но он же дырку мне пробьет — пытаюсь возразить я.
Автоинспектор отвечает:
— Нет!
— Тогда Михаил Кузьмич спрашивает инспектора:
— Дырку пробьете?
Тот вторично подтверждает:
— Нет!
Михаил Кузьмич настаивает:
— Дайте, Павел Александрович.
— Подаю удостоверение водителя, а инспектор вынимает компостер.
Я говорю:
— Вот видите, он сейчас сделает просечку в талоне предупреждений.
Тогда Михаил Кузьмич обращается к автоинспектору:
— Как мы договаривались?
Тот в ответ, так грубо:
— А я с Вами не разговариваю.
— Услышав это, Михаил Кузьмич быстро пошел к автомашине, взял удостоверение и говорит автоинспектору:
— Вам этого достаточно?
Инспектор как увидел, что это удостоверение члена Центрального Комитета партии, мгновенно обомлел, "взял под козырек" и так, застыв, стоял, пока его было видно.
Партийность М.К. Янгеля — это высокой меры норма поведения и отношения к людям, ответственности при решении сложнейших проблем науки и техники, принципиальность, настойчивость в осуществлении намеченной цели, порядочность, простота и доступность. Это ярко выраженный организаторский талант, умение сплотить коллектив единомышленников, преданных порученному делу. Это неприятие и воинствующая борьба с любыми проявлениями рутинерства, волокиты, формализма и консерватизма в деле, хамства и чванства в отношениях. Это глубокая искренность и душевная теплота, которые создавали исключительно благоприятную атмосферу творчества в решении сложнейших инженерных задач.
В одном из подразделений конструкторского бюро произошло чрезвычайное по тем временам событие: молодой, проявивший себя с самой хорошей стороны в работе инженер вдруг подал в комсомольскую организацию заявление с просьбой о выходе из членов ВЛКСМ. Состоялось собрание, на котором прозвучала резкая критика в адрес обсуждаемого, поступок получил соответствующую политическую оценку, и инженера вывели из молодежной организации — резерва партии.
Но на этом дело не закончилось. Как всегда, нашлись желающие сделать из случившегося соответствующие выводы и добить сотрудника, попавшего в сложную ситуацию. В данном случае в этой роли выступил начальник отдела, в ведении которого находилась секретная документация. Он и подготовил приказ, в котором мотивировал, на основании происшедшего события, необходимость лишения инженера права пользоваться документами с секретным грифом, а следовательно, фактически возможности работать в конструкторском бюро. Приказ, естественно, был представлен на подпись Главному конструктору. М.К. Янгель внимательно познакомился с мотивировкой и отпустил ходатая, сказав, что сам лично разберется в сложившейся ситуации.
Через некоторое время провинившийся предстал перед М.К. Янгелем. То, что произошло дальше, никто из посвященных в эту историю не мог даже и приблизительно предположить.
Инженер, знавший о содержании приказа, ожидая, что на него сейчас обрушатся гром и молнии, приготовился к самому худшему исходу. Главный же, пригласив вошедшего сесть, вдруг как-то просто и непринужденно, даже с тоном просительности в голосе, обратился к нему со словами:
— Слушай, вот тут на тебя принесли приказ. Но мне сейчас крайне нужны специалисты на "сотке"[11]. Так я хочу попросить тебя: помоги мне и поработай там пару лет. А потом я переведу тебя туда, куда скажешь.
Инженер, обрадованный неожиданным поворотом событий, не раздумывая, выразил согласие. На новом месте работы он пришелся "ко двору", стал хорошим специалистом и никуда больше не переходил. А как человек неординарный, "по совместительству" увлекся фотографией и стал известным специалистом в этой области. Его работы удостаивались неоднократно престижных призов и премий на различного рода конкурсах и выставках.
Остается только догадываться, что ожидало бы "бедного" инженера, если бы на месте М.К. Янгеля оказался начальником ортодоксальный незадачливый коммунист, в сознании которого никак бы не укладывался такой поступок с позиций партийной зашоренности. Любой подобный акт мог квалифицироваться как идеологический выпад против существующей системы. Известно, например, что только лишь за отказ принципиального честного человека взять на себя так называемые социалистические обязательства, предусматривающие перевыполнение запланированного "липового" задания, которое можно было сделать, не напрягаясь, из любого положения, собирались прибегнуть к самым жестким мерам.
С первых дней работы в создаваемом конструкторском бюро он постоянно опирался на активную помощь и поддержку партийной организации, состоявшей из кадровых работников конструкторского бюро, в которой никогда не было партийных функционеров со стороны. В свою очередь, партийный комитет в каждодневной деятельности ощущал поддержку Главного в любых начинаниях при решении не только конкретных вопросов, но и как старшего опытного товарища, всегда готового дать совет.
