Василий Шульгин - Последний очевидец
6. Снаряды
Здесь я должен сказать несколько слов о Великом князе Николае Николаевиче, внуке Императора Николая I, родившемся 6 ноября 1856 года. Между ним и Сухомлиновым развивалась глухая вражда. Началась она давно, еще до того, как супруг Екатерины Викторовны стал военным министром.
В то время Великий князь Николай Николаевич занимал пост председателя Совета государственной обороны. Зная неуживчивый, тяжелый характер Великого князя, его вспыльчивость и грубость, Сухомлинов предвидел трудности в лавировании между ним и Государем, в случае если он будет военным министром.
Кроме того, Великий князь Николай Николаевич находился в личных дружественных отношениях с начальником Главного управления Генерального штаба генералом Ф. Ф. Палицыным, не подчиненным военному министру и наравне с ним имевшим право личного доклада монарху по вопросам государственной обороны.
Словом, в военном ведомстве царило то троевластие, которое в Государственной Думе подвергалось такой суровой критике А. И. Гучковым, видевшим в нем главную причину дезорганизации армии. Без сомнения, он никак не мог предвидеть, что вскоре появится бравый генерал, которому и Великие князья не помеха и который сумеет очень быстро вернуть военному министру единовластие, присущее его высокому сану.
И вероятно, еще менее того мог предвидеть Гучков, что это единовластие попадет в руки человека, который совсем развалит снабжение армии. А это именно и произошло, когда началась война.
Теперь же, когда Сухомлинов стремился сесть в министерское кресло, ему очень не нравилось иметь в лице генерала Ф. Ф. Палицына, близкого к Великому князю, своего соглядатая и критика. Поэтому, пользуясь благорасположением к себе Государя, он приложил все усилия, чтобы уничтожить существовавшее в военном ведомстве троевластие.
Это удалось ему очень легко, так как его желание совпадало с желанием Царя, недолюбливавшего Великого князя Николая Николаевича. 16 июля 1908 года Государь уволил его с поста председателя Совета государственной обороны. В ноябре же по распоряжению монарха был отстранен от должности и генерал Ф. Ф. Палицын, а на его место, как я уже говорил, начальником Генерального штаба Государь назначил Сухомлинова. Это была последняя ступенька к министерскому креслу. Как вспоминает граф С. Ю. Витте, «Сухомлинов уничтожил комитет обороны и спихнул Великого князя, так что в течение года — полутора он совсем потерял влияние на Государя…»
Понятно, какие чувства за эту акцию мог испытывать Великий князь Николай Николаевич к Сухомлинову!
Кроме того, их взаимная вражда питалась еще и соперничеством. Оба они были кавалеристами и приложили большие усилия для того, чтобы русская кавалерия находилась на высоте. Великий князь Николай Николаевич, бывший с 1895 года генерал-инспектором кавалерии, очень подтянул ее. Нужно отдать ему должное, что именно он дал армии прекрасных лошадей. Как это ни странно звучит, но в то время русские кавалеристы сидели на кровных «англичанках». Когда началась война, я близко видел действие кавалерии. Она была очень высоко поставлена, но, к сожалению, применения ее на фронте почти не было.
Сухомлинов также занимался усовершенствованием нашей кавалерии. Около двенадцати лет, с 1886 по 1898 год, он руководил высшим кавалерийским учебным заведением в Петербурге — офицерской кавалерийской школой, а затем принял командование над 10-й кавалерийской дивизией, расквартированной в Харькове, Сумах, Ахтырке и Чугуеве.
В 1900 году Сухомлинов был назначен начальником штаба округа генерала М. И. Драгомирова в Киеве. В связи с этим близ Чугуева под открытым небом состоялась прощальная трапеза с офицерами дивизии. Они решили оказать своему командиру особую честь. Проводив его до станции, офицеры распростились с ним. Когда же поезд тронулся, то смотревший в окно Сухомлинов увидел, что почти все провожавшие его на полевом галопе эскортируют салон-вагон, в котором он ехал. Верхом они следовали за все ускоряющим свой ход поездом, перепрыгивая через все препятствия на тропинке, вьющейся вдоль железнодорожного пути. Так офицеры дивизии сопровождали его поезд, не отставая, до первого полустанка на расстоянии около пяти верст. При этом никто из них не упал, и ни одна лошадь не была загнана. Несомненно, это был хороший аттестат для кавалерии в смысле ее продвижения.
Однако я, вспомнив этот эпизод, уклонился от главной темы — снарядов.
* * *Наступила война. Великий князь Николай Николаевич был назначен верховным главнокомандующим армии, а Сухомлинов остался военным министром. Как это было возможно? Как можно было на двух самых ответственных постах во время войны иметь одновременно лиц, уже давно открыто враждовавших между собой? Но так именно было.
Между тем в день начала войны, 19 июля 1914 года, военный министр записал в своем дневнике: «В Петергофе при докладе Государь сказал мне, что предполагает меня назначить верховным главнокомандующим».
Французский посол Морис Палеолог пишет по этому поводу: «Сухомлинов уже давно добивался высокого поста главнокомандующего и был взбешен тем, что ему предпочли Великого князя Николая Николаевича. К несчастью, этот человек, который будет за себя мстить…»
Как известно, вскоре после начала военных действий в армии не хватило снарядов. Я был в это время на фронте. Отсутствие снарядов производило на меня удручающее впечатление. Наши позиции немцы крыли ураганным огнем, а мы в ответ молчали. Например, в той артиллерийской части, где я работал, было приказано тратить в день не более семи снарядов на одно полевое трехдюймовое орудие.
Это, естественно, вызывало большой гнев в рядах армии, подозрения в чем угодно. Настроение и боевой дух солдат падали. Тогда уже созрели зерна революции, разразившейся позже. Из армий и с фронтов неслись к военному министру требования: «Снарядов, снарядов, снарядов!»
Это был вопль отчаяния. Мысль о снарядах занимала всех.
Начальник снабжения армий Юго-Западного фронта телеграфировал 28 августа 1914 года в Ставку: «Бой напряженный по всему фронту. Расход патронов чрезвычайный. Положение отчаянное. Помогите!»
Начальник штаба Верховного главнокомандующего Н. Н. Янушкевич на другой день, 29 августа, сообщал Сухомлинову: «Во избежание патронного голода со всеми его последствиями Верховный главнокомандующий требует полного напряжения деятельности к разрешению этой задачи государственной важности… Безотлагательная помощь необходима… Без патронов нет победы».
А тем временем вопли с фронта продолжали нестись.
Наместник Кавказа граф Илларион Иванович Воронцов-Дашков сообщил 25 октября 1914 года с Кавказского фронта: «При малочисленности Кавказской армии сила огневого действия заменяет количество войска, потому недостаток патронов поставит армию в безвыходное положение».
