Анатолий Воронин - Второй пояс. Откровения советника
Все свои сомнения я незамедлительно высказал Хакиму, но тот на них вообще никак не отреагировал. Видимо, у него не было серьезных опасений насчет того, как он сработается с Алимом. По крайней мере, еще при выездах на посты второго пояса обороны я обратил внимание, что между ними сложились вполне нормальные взаимоотношения. Дай Бог, чтобы так было и впредь.
Когда мы вернулись в дом, Михалыч сообщил мне о том, что Алима назначают на должность командующего. Оказывается, пока я прохлаждался с Хакимом на улице, Мир Акай рассказал присутствующим новость, аналогичную той, какую мне только что «под большим секретом» поведал Хаким. Сделав вид, что эта весть меня застала врасплох, я тут же обратился к Сардару:
– Это что же получается, мы тут с Михалычем насчет тебя вполне конкретные планы строим, а ты решил в кусты спрятаться? Не-е, так дело не пойдет. Что случилось, Сардар, почему не тебя назначили на эту должность? Или ты менее достоин, чем Алим? Объясни, в чем дело, если это, конечно, не государственная тайна.
Вечно волевое лицо Сардара в этот раз выглядело несколько растерянным от столь пристального внимания к его особе со стороны дюжины мушаверов. Он начал рассказывать, как чуть ли не добровольно отказался от этой должности и что Гулябзой едва не выгнал его за это из своего министерского кабинета. В словах Сардара сквозила явная фальшь, которую нельзя было не уловить. Тот же Хаким несколько минут назад сообщил мне, что в ближайшее время в провинцию должен приехать бывший командующий 2-м армейским корпусом, генерал-лейтенант Улюми, которого официальный Кабул возжелал видеть на одной из руководящих должностей провинции. Скорее всего, его могут назначить губернатором, поскольку Наджиб планирует ввести во всех провинциях совершенно новую должность – генерал-губернатора, и надо полагать, что дни губернатора Сахраи сочтены. Поскольку он никогда не имел воинского звания да и по возрасту был староват для новой должности, то рассчитывать ему на милость свыше теперь не придется. А уж коли Улюми займет этот высокий пост, то он наверняка найдет неплохую должность и своему родственничку – Сардару. А посему незачем тому добровольно совать голову в удавку, приготовленную «духами» для царандоевского начальства, которая может затянуться на его шее сразу же после вывода из Афганистана советского военного контингента.
Одним словом, я в тот момент догадался, в какую игру играли Мир Акай и Сардар. Оба отлично понимали, что удерживать город от нападок «духов» после ухода из провинции шурави будет весьма трудно. Вся эта сборная солянка, что сейчас служит в строевых подразделениях царандоя, в большинстве своем состоящая из потенциальных дезертиров, разбежится при первом же удобном случае, а те, кто верой и правдой служил госвласти, словно скотина, пойдут под душманские ножи и кинжалы, и много прольется кровушки, прежде чем все стабилизируется. Если только стабилизируется. От одних этих мыслей становилось дурно, и, чтобы они не лезли в голову, пришлось в тот день вместе со всеми накатить изрядную дозу спиртного.
Гости уехали еще засветло, буквально за полчаса до вечернего намаза. Пока мы праздновали Международный день солидарности всех трудящихся мира, «духи» запустили в сторону нашего городка еще парочку эрэсов. Они разорвались с недолетом, метрах в двухстах от того самого места, где мы веселились, но при этом ни один из сидящих за столом даже ухом не повел, словно эти взрывы были обязательным атрибутом нашего застолья. Этаким салютом в честь праздника.
На следующий день царандоевские советники на работу поехали не полным составом, поскольку второе мая для них было тоже нерабочим днем. Но это вовсе не означало, что афганцы в этот день тоже отдыхали. Тем более что в царандое намечалось проведение грандиозных мероприятий, связанных с назначением нового командующего. Именно по этой причине в город поехали только жильцы 13-й виллы как лица, наиболее причастные к оному мероприятию по причине своей приближенности к первым лицам царандоя.
О том, что в царандое происходит что-то не совсем обычное, мы поняли еще при подъезде ко двору Управления. На воротах стоял усиленный наряд военнослужащих, а вдоль дувала, огораживающего его территорию, словно к мавзолею Ленина, выстроилась цепочка людей, облаченных в праздничную одежду. Практически у каждого человека, стоящего в этой толпе, в руках был небольшой веночек, сплетенный из искусственных цветов. То были люди, специально пришедшие в царандой, дабы засвидетельствовать свое величайшее почтение вновь назначенному руководителю этого ведомства. Они отлично знали, что, побывав сегодня на приеме у Алима и поздравив его с назначением на столь высокую должность, они тем самым выпишут для себя своеобразную индульгенцию, точнее сказать – охранную грамоту, которая будет оберегать их от всяческих катаклизмов, возникающих в процессе общения с органами правопорядка. И не только красочные веночки несли они с собой, но и вполне ощутимые кругленькие суммы в местной и иностранной валюте, дабы новый шеф народной милиции мог достойно отпраздновать свое назначение. Так было при короле, ничего не изменилось и при новой власти.
Алим сидел в кожаном кресле командующего за огромным дубовым столом. Мир Акай, Сардар, Гульдуст и еще несколько руководителей структурных подразделений царандоя восседали на стульях, поставленных в кабинете вдоль трех стен. Судя по всему, Алим проводил самую первую в своей жизни джиласу, выступая на ней в роли командующего. Он, наверно, и сам до конца еще не осознал того, что это за пост, но тем не менее держался молодцом. Ведь и сам он не раз сиживал в этом кабинете в роли подчиненного и о том, что в таких случаях должен говорить командующий, знал не понаслышке.
Когда мы вошли в кабинет, Алим встал из-за стола и, широко раскинув руки, пошел к нам навстречу. На его шее висело несколько веночков, аналогичных тем, что держали в руках стоящие у ворот посетители. Он по очереди облобызал всех четверых, словно мы для него были самыми наиближайшими родственниками, после чего пригласил присесть на свободные стулья.
Смешно было наблюдать со стороны весь этот спектакль. Алим только начинал о чем-то говорить, как дверь в его кабинете распахивалась и очередной посетитель с веночком в руке бросался в его объятья, вешая по ходу дела свой венок на шею Алима. Уходил один посетитель, но за ним тут же в кабинет вваливался другой, и вся процедура с поздравлениями повторялась заново. Алим не успевал снимать с себя веночки и передавать их ординарцу, который тут же уносил презенты в соседний кабинет. Минут через сорок вся эта круговерть нам изрядно поднадоела, и мы решили выйти на свежий воздух. Алим заранее предупредил, чтобы мы далеко не отлучались, поскольку очень скоро он пригласит всех на скромный обед по поводу своего назначения.
