Юрий Шутов - Анатолий Собчак: тайны хождения во власть
Разумеется, этот индусик-обаяшка не подарит никому ни гроша и ни цента. Зато, не вняв моему шутливому совету, а может, просто позабыв о нем, воспользуется всем спектром возможностей, предоставленных генеральному спонсору, и позволит себе обокрасть местных организаторов на огромную сумму. А в декабре 1994 года, когда эта книга претерпит уже несколько изданий, наш индийский кандидат в сибирские дровосеки бесследно исчезнет с места происшествия, оставив своих кредиторов скорбеть о безвременной и внезапной утрате.
Не нужно быть прокурором, чтобы предположить: без личного участия профессора «права» Собчака в подготовке краснокожего магистра «криминальных» наук этот «блистательный» коммерческий забег по нашей территории не мог бы состояться. — Ю.Ш.)
Мы уже подлетали. Потянулись необозримые и пока еще обихоженные поля пригородных совхозов.
Но не за горами тот спад, когда в «демократизированной» России сильно забурьянят десятилетиями обрабатываемые пашни. И только в местах, где не захотят травить своих детей западными погаными продуктами, будут, презрев «демократию», тужиться использовать собственную землю.
(Совсем недавно, ранней весной, случайно попав в глубинку на юге России, я был свидетелем необычного разговора. Угрюмый администратор, пригласив к себе силовым милицейским приводом всяких новых «бизнесменов» местного пошиба, заявил им, что, мол, господа-товарищи, нужны позарез уворованные вами у страны деньги, так как у нас начинается посевная. Будем сажать. Деньги дать добром их растащившие категорически отказались. Поэтому всех посадили. Те чуть посидели и отдали. Посевная началась. Эх! Чего только не творят люди во имя хотя бы здоровья своих детей. — Ю.Ш.)
Внезапное появление Собчака на сессии в кресле председательствующего привело готовившую «импичмент» алкогольную идиллию в неописуемое помешательство. Все запрограммированные критические соло были легко парированы «патроном», в связи с их полной надуманной изобретательностью. План городских заговорщиков, возжелавших броситься на Собчака, как дети на щенка, был торжественно сорван. Беспомощно толпящиеся в проходах вокруг своих мыслителей рядовые соучастники «акции недоверия» производили отрадное впечатление. Они довольно внятно говорили много приятного об интимной связи с матушками основных организаторов. А несколько народных избранников тут же потянулись в приемную Собчака засвидетельствовать свое почтение и непричастность к попытке депмятежа, а заодно выразить трусливо-верноподданнические чувства. Дорога к кабинету «патрона» была уже выстлана благомыслящими доносчиками, решившими в страхе, на всякий случай, снискать его расположение.
Собчаку, только что благополучно миновавшему жизненный риф, был приятен этот «деловой» шум и доставляло истинное удовольствие наблюдать, как отдельные «нардепы» трусятся. Когда схлынуло волнение непорочно кающихся напоказ, «патрон» с видом человека, не скрывавшего принадлежность к числу своих почитателей, снисходительно спросил у Валерия Павлова о других важнейших новостях за время его отсутствия.
— А еще: пока готовилось в Ленсовете это провалившееся сейчас выступление депутатских масс, где-то в мусульманских горах, судя по дошедшим сообщениям, неожиданно и дружно спятил весь кишлак, — пошутил я.
Глава 9
...Нельзя сажать на посты губернаторов
адвокатов, академических юристов
и прочих говорунов. Надо искать людей
знающих, опытных и, главное,
честных, а не болтливых воров только...
(Из выступления генерала Деникина на совещании в ставке по вопросу о внутренней политике 1919 г.)...Каждый осознанный неверный шаг,
по существу, есть шаг вперед...
В первую же светлую заутреню после благоухающего всеми летними запахами межсессионного похмелья у «нардепов», принадлежащих к быстрородящимся и меняющимся фракциям, наступил хлопотливый месячник противных до смерти забот — как и с кем объединиться, чтобы свергнуть Собчака. Взаимный поиск достаточного числа голосующих кознеисполнителей требовалось провести за несколько недель в перерыве между сессиями. Таким образом, в Ленсовете стартовал второй отборочный тур замышлявших оформить регламентным актом недоверие «патрону».
Проблема горячо возжелавших изгнания Собчака виделась в самоподстрекательстве каждого депутатского групповода исполнить сей номер сольно. А это обтяпать без заранее согласованной единодушной поддержки неоспоримого большинства остальной массы мандатовладельцев было практически невозможно. Более того: хаотично мыслящую публику раздирали постоянные внутренние склоки и неунимаемый индивидуальный пыл. Любая мало-мальски оформленная фракция относилась к нарождающимся депгруппам и течениям чрезвычайно брезгливо критически, постоянно публично сокрушая любую расходящуюся точку зрения. Тем самым насаждая у нас давно известное в Латинской Америке: возникшие неправедным путем правительства сами всегда и без всякой иронии осуждают подобный путь.
Дабы антисобчаковское единение депутатов не состоялось, требовалось попытаться разворошить их муравейник и, продемонстрировав миру его содержимое, заставить обитателей срочно заняться лишь восстановлением лабиринтов порушенного убежища, презрев все остальные свои заботы.
Пока шел спешный поиск контрмер, последовал абсолютно непредвиденный ход председателя Исполкома, по-нынешнему — мэра Щелканова. Бывший бравый морской офицер, а затем магазинный грузчик, подзуживаемый сподвижниками, неожиданно сделал сногсшибательное заявление по городскому телевидению. Что называется, ударился головой о собственное лицо. Этот «красавчик», зачем-то походя уверявший окружающих в умении говорить, кроме всего прочего, еще на кой-каком импортном языке, сыграл в телестудии роль потерпевшей курицы, за которой по двору гоняется кухарка с ножом. Кухаркой, разумеется, был «патрон». При этом телевизионный облик Щелканова, пребывавшего в какой-то экзальтации мученичества, походил на несчастного, который, прежде чем душа расстанется с телом, желал всем окружающим намекнуть не поминать лихом его покорность судьбе и готовность уйти в отставку, что по твердому убеждению уходящего будет жуткой трагедией для всех горожан. По описанию Щелканова, деятельность «патрона» живо напоминала бытие сиракузского тирана, ежедневно приходящего на службу с одной-единственной целью — поймать на любой оплошности председателя Исполкома и сломать об него какой-нибудь предмет типа швабры или, на худой конец, садовые грабли. Одним словом, в такой обстановке Щелканову работать де больше невмочь и поэтому у всех жителей, поставивших на него как на скачках, он просит прощения за внезапный сход с беговой дорожки. При этом отставной военмор и бывший грузчик не преминул заверить ленинградцев в продолжении своей беспощадной борьбы за улучшение их жизни даже в отрыве от исполкомовского кресла. Затем Щелканов молча уставился в зрачок телекамеры, видимо, подразумевая там встретиться с глазами миллионов зрителей, и стал виновато-глуповато улыбаться, как массовик-затейник из какого-нибудь Кислощанска или Вялодрищенска в случаях, когда его лихие уездные шутки почему-то не производили нужного впечатления на отдыхающих местного пансионата. В этот момент оператор представил полукругом сидящих депутатов из группы поддержки, которые, пользуясь случаем, повели открытый, студийно-доверительный и важный разговор о смысле жизненного существования их протеже Щелканова в кресле председателя Ленгорисполкома рядом с такой «бякой» Собчаком. Договорились до того, что сами с ужасом заметили слезу в глазу одного из них. И, вероятно, поэтому решили замечательную антисобчаковскую тему дальше не развивать, ибо совсем уже близко подошли к началу уговоров самих себя разом покончить жизнь самоубийством исключительно из пацифистских соображений. После этого «сенсационного» выступления была продолжена трансляция прерванного футбольного матча.
