Вильгельм Адам - Катастрофа на Волге
«С безграничной самонадеянностью Гитлер разжег пожар этой войны, с циничной откровенностью объявил захват и насилие над другими странами целью войны. В этих гибельных целях он заставляет — без всякого нравственного права, лишь для продления господства насилия — миллионы немецких солдат истекать кровью на фронте, а цветущие города, женщин и детей на родине подвергает уничтожению в результате воздушной войны. Он позорит честь немецкого имени беспримерными злодеяниями в оккупированных странах, кровавым террором по отношению к собственному народу…
Вы не должны больше молчать! Потому что молчание означает соучастие и предательство заветов Христа и своей церкви. Долг каждого христианина — открыть соблазнителям и соблазненным божеский суд и божескую заповедь. Долг каждого христианина — покаяться в послушании заповедям всевышнего, иметь чистую совесть и незапятнанную честь. Однако лишь пассивно ожидая чуда, этого не может сделать ни один немец и ни один христианин! Со всей силой нашей христианской веры отрешитесь от настроения гибели и тупого отчаяния, боритесь с молитвой в сердце, с помощью свободного слова и решительного дела за немедленный мир, за свободу и спасение нашего народа. От вас зависит, чтобы одновременно с приговором, который человечество вынесет Гитлеру, не был вынесен приговор немецкому народу. Свергнув Гитлера, вы должны проложить немецкому народу путь в новое будущее. Поэтому присоединяйтесь — как это сделали мы — к борьбе немецкого освободительного движения! Боритесь и сражайтесь вместе с нами в народных комитетах движения «Свободная Германия»! Они несут освобождение и обновление Германии! Никакая присяга не может помешать такой борьбе, потому что ваша присяга, принесенная именем Бога, обязывает вас лишь к служению нашему народу. Исход этой борьбы за жизнь нашего народа решается повседневно на фронте и на родине. Поэтому противопоставляйте антихристианскому и губительному для народа национал-социализму жизнь, полную действенной христианской веры!»[125]
С течением времени я встретил в Луневе и тех, кто путем эмиграции избежал концентрационных лагерей или смерти, грозившей им как коммунистам в гитлеровской Германии, и нашел убежище в Советском Союзе. Таким был председатель Национального комитета «Свободная Германия» писатель Эрих Вейнерт. Его имя вместе с именами Вальтера Ульбрихта и Вилли Бредаля встречалось мне в листовках во время битвы на Волге.
В Войкове в руки мне попал томик его стихов. Одно из них произвело на меня большое впечатление:
Германия миру — враг оголтелый,
Но какая Германия — вот в чем дело!
Мы знаем, Германии разные есть:
Проклятья с одной, с другой наша честь.
Одну прикарманил Гитлер себе,
Другая верна своей славной судьбе.
Бесчестной Германии не бывать,
Германии новой из праха восстать!
Идя против первой Германии в бой,
Мы приближаем победу второй.
И тот, кто целится в нас теперь,
В Германию правую метит, поверь.
Тому, кто отказывается стрелять,
Мы руку, как брату, готовы подать.
С кем он, каждый должен решить
О Германии речь! Мы не можем терпеть
Чтоб под флагом ее Гитлер сеял смерть.
Тех, кто слепая игрушка приказа,
Мы проклянем, как чуму и проказу!
Тот, кто с убийцей, — тот виноватый!
Вместе с убийцей дождется расплаты!
Есть две Германии. Солдат, докажи,
Какою Германией ты дорожишь!
Тот, кто трусит, медлит и ждет,
В бесславной могиле конец свой найдет![126]
За это время я прочел также кое-что написанное Вилли Бределем и другим членом комитета Фридрихом Вольфом, врачом и писателем из Штутгарта. «Твой неизвестный брат» Бределя открыл мне многое из истории антифашистского движения Сопротивления в Германии, о котором я почти ничего не знал. «Профессор Мамлок» Вольфа одновременно и взволновал меня, и вызвал чувство стыда. А ведь совсем недавно я старался убедить себя в том, что преследования евреев нацистами хотя и достойны сожаления, однако не перечеркивают всерьез успехов Гитлера.
Я немного знал Иоганнеса Р. Бехера по его визиту в Войково в 1943 году. С его творчеством я познакомился только в Луневе. Особенно полюбилось мне его глубокомысленное стихотворение «Где была Германия…»:
Как много их, кто имя «немец» носит
И по-немецки говорит… Но спросят
Когда-нибудь: скажите, где была
Германия в ту черную годину,
Пред кем она свою согнула спину,
Свою судьбу в чьи руки отдала?
Назвать ли тех Германией мы вправе,
Кто жег дома и землю окровавил,
Кто, опьянев от бешенства и зла,
Нес гибель на штыке невинным детям
И грабил города?.. И мы ответим
— О нет, не там Германия была!
Но в казематах, в камерах закрытых,
Где трупы изувеченных, убитых
Безмолвно проклинают палачей.
Где к правому суду взывает жалость,
Там новая Германия рождалась.
Там билось сердце родины моей!
Оно стучало за стеною мшистой,
Где коммунист плевал в лицо фашисту
И шел на плаху, твердый, как скала.
В немом страданье матерей немецких,
В тоске по миру и в улыбках детских —
Да, там моя Германия была!
Ее мы часто видели воочью,
Она являлась днем, являлась ночью.
И молча пробиралась по стране.
Она в глубинах сердца созревала,
Жалела нас и с нами горевала,
И нас будила в нашем долгом сне.
Пускай еще в плену, еще в оковах —
Она рождалась в наших смутных зовах,
И знали мы, что день такой придет:
Сквозь смерть и гром, не дожидаясь срока,
Мир и свобода явятся с Востока,
И родину получит наш народ!
Об этом наши предки к нам взывали,
Грядущее звало из светлой дали:
— Вы призваны сорвать покровы тьмы!
И не подвластны оголтелой силе,
Германию мы в душах сохранили
И ею были, ею стали — мы![127]
Наиболее зрелыми и опытными в политическом отношении были, несомненно, депутаты рейхстага Вильгельм Пик, Вальтер Ульбрихт и Вильгельм Флорин. Своим выдающимся анализом и точными выводами они направляли всю работу Национального комитета «Свободная Германия». Они, руководящие представители рабочего класса, были в любое время готовы к личным беседам, своими советами помогали выяснять личные сомнения и проблемы, интересуясь в то же время нашим мнением и нашим опытом.
