Иван Киреевский - Том 3. Письма и дневники
Авось либо скоро теперь удастся обнять вас! И как бы того желал, чтоб это было в новом, теплом, покойном и близком от Языкушки доме. Если Дашковы станут теснить вас сроком, то нельзя ли вам будет хоть потесниться несколько дней в моем доме, покуда приищите? А дашковская сырость много вам может быть очень вредна.
Вы уже знаете из писем от наших, что они все были у меня здесь и восхваляли мое хозяйство. Ожидали ли вы от меня такой прыти? Правда, что это больше прыть Васильева, но все-таки ж заслуживает большое удивление и моя премудрость, потому что избрать и поддерживать хорошего министра или полководца одно из важнейших качеств великого владыки. Не так ли?
80. Н. М. Языкову
1843 год
Киреевская Слободка
Да здравствуешь наконец в Москве, друже Языков! Насилу-то опять к нам. Ты хоть, верно, на меня очень сердит за то, что я так долго собирался писать к тебе, да авось либо, сидя в белокаменной, приложишь и ко мне древний ее закон, что, дескать, повинную голову меч не сечет. Я уж давно собираюсь в Москву, чтобы покрепче тебя стиснуть в приветственные объятия, да все еще меня держат необходимые деревенские дрязги, от которых тебя, слава Богу, судьба сохранила и скуки которых не дай тебе Бог испытать. Авось либо около половины сентября удастся обнять тебя и испытать на себе прежнюю крепость твоих мышц. О песнях покуда совестно и говорить. Это уж до свидания. Обнимаю тебя крепко.
Весь твой Петр Киреевский.
81. Родным
13 июня 1845 года
Киреевская Слободка
Я все еще покуда здесь, а в Рубчу поеду, я думаю, завтра. Здесь я так долго пробыл оттого, что хотелось при себе убрать клевер, которого у меня вышло на 10 десятинах 60 копен. Хлеба здесь, слава Богу, хороши, и садовник действует как нельзя лучше: по обеим сторонам дома я нашел уже готовые цветники, наполненные цветами, большой сад уже разбит, и в нем растут 370 яблонь, тенистых деревьев уже много прибавилось, и, наконец, я вчера уже ел свою собственную дыню. Тополя ваши я посадил группами около балкона, а елки по правую сторону дома, по направлению к деревне, также не рядами, а рощею. Авось, Бог даст, примутся, хоть садовник и пугает, что теперь, дескать, сажать не время, а надобно осенью. Благодарю обоих братьев и всех трех сестер за их труды на украшение Слободки. Надобно же, чтобы вы все приехали посмотреть на ее усовершенствования и погулять по дубравам.
8-го у меня был барон Алексей Иванович Черкасов, который провел у меня почти весь день и которого мне очень весело было видеть. Когда он взошел, я его тотчас узнал, несмотря на то что он очень потолстел и даже его физиономия почти совсем переменилась. Он очень умен и любезен, и весело видеть, что несчастие не задавило в нем бодрости, а напротив, развеселило, как человека, укрепившего свои силы в борьбе. Я знаю, что это бывает очень редко. 10-го я было поехал к нему в Орел, но он уже за четыре часа прежде моего приезда уехал в деревню.
82. М. В. Киреевской
17 сентября 1845 года
Киреевская Слободка
Хам, хам! Милая Маша. Авось либо это письмо вас еще застанет в Москве, а если не застанет, то я еще воспользуюсь этим случаем, чтобы дать тебе еще несколько поручений. Во-первых, попроси Валуева, чтобы он меня уведомил, когда именно будет проезжать через Орел, чтобы мне его видеть. Я еще в пятницу буду писать к нему самому, наудачу, но боюсь, что мое письмо уже не найдет его в Москве.
Потом еще прошу вот о чем. Перед отъездом из Москвы я захлопотался и забыл подписаться (у Строганова в канцелярии) на «Славянский словарь» Франта, на который и ты меня просила подписать и тебя. Так попроси, пожалуйста, Попова или Панова, чтобы меня подписать. Да еще: купи мне в английском магазине у Брадлея пару бритв, рублей в 15 ассигнациями, чем меня весьма обяжешь. И, наконец, скажи Михайле[394], чтобы он меня уведомил поаккуратнее, на чем же стоит дело о покупке Карцева, потому что я ничего не знаю. Вот сколько комиссий, исполнением коих меня весьма обяжешь.
У нас, слава Богу, все довольно хорошо. Я только вчера возвратился сюда из Долбина и Петрищева и завтра жду к себе тетеньку, которая обещала заехать ко мне по дороге, может быть, и с бунинскими. Смотри же, береги маменьку и сама будь здорова. Крепко вас обнимаю.
83. Н. М. Языкову
7 января 1846 года
Орел
Здравствуй, друже-старче, на Новый 1846 год и многие, многие Новые годы, которые, хотя да будут всегда новые, но да отражают в себе все ярче всю красоту наших прежних, старых лет — и нашей православной Руси, и нашей молодости, потому что всетаки ж ничему новому не бывать милее старого, разве только укреплять и освежать то, что составляет его душу. Дай то Бог, чтобы этот год окончательно тебя поставил на ноги и ополчил <?> нам на славу, а тебе на утеху! На это я крепко надеюсь.
Последние два года были так богаты тяжелыми, невозвратными потерями, что, кажется, можно надеяться, что нынешний принесет нам, по крайней мере, силы, которые нам тем нужнее.
Что уж я давно собираюсь к тебе писать, об этом и говорить нечего, потому что это ты и сам, вероятно, не хуже моего знаешь, хоть и показалось мне из твоего последнего письма, как будто ты на меня несколько ожесточен, может быть, отчасти и за мое молчание. В судьбе песен я оправдываться не буду, скажу только, что в этом деле много остается и остается темного. Так, например, разумеется, никому не покажется вероятным, чтобы в эти полгода, которые мы с тобой не видались, я ни разу не был дома долее недели и что между этими неделями всегда проходило около месяца, хоть я мог бы привести на это активные доказательства и доказательства тому, что это не могло быть иначе. А между тем эти полгода также приложились ко многим другим полугодиям, на которые и оправдательные документы исчезли как от времени, так и от их бесполезности. Если даст Бог жизни и силы, то я дело свое все-таки ж кончу, а между тем всякому другому издателю песен буду рад, и непритворно, потому что это источник неисчерпаемый и другой черпатель мне никогда не помешает. Тем больше рад, если Якушкин и кн. Костров собрали множество песен, потому что они собирали для меня и по моему заказу. Это двое юношей, с которыми я очень желал, чтобы ты познакомился, потому что они оба обещают быть полезными деятелями, особенно кн. Костров, который мне очень понравился, а твое знакомство помогло бы им много.
Обо всем нашем здешнем житье-бытье тебе писать нечего, потому что ты недавно имел свежие новости от Алексея Андреевича и брата Николая, а об себе скажу только, что время, свободное от разъездов и хозяйства, я особенно употребляю теперь на окончание своей статьи, для которой мне нужно множество выписок, но которую я, прежде всего другого, непременно хочу кончить и напечатать отдельно. А для этого, между прочим, и тебя прошу мне помочь, а именно: если ты еще не отослал своих «Археографических летописей», то пришли мне их, пожалуйста, на несколько времени, покуда я достану свой собственный экземпляр, потому что я уже два раза заказывал, чтобы мне их достали, но до сих пор напрасно: к стыду московской книжной торговли их в Москве ни у кого нет, а мне они необходимы. Будь же здрав, крепко тебя обнимаю. Завтра еду на свадьбу, которая будет 11-го[395].
