Владимир Ленин (Ульянов) - Полное собрание сочинений. Том 34. Июль-октябрь 1917
А если револьвер «с пулей», то это и есть техническая подготовка восстания, ибо пулю надо достать, револьвер надо зарядить, да и одной пули маловато будет.
Либо переход к Либерданам и открытый отказ от лозунга «вся власть Советам», либо восстание. Средины нет.
* * *«…Буржуазия не может сдать Питера немцам, хотя Родзянко и хочет этого, ибо воюют не буржуа, а наши геройские матросы…»
Этот довод сводится опять к тому «оптимизму» насчет буржуазии, который на каждом шагу фатально проявляют пессимисты по части революционных сил и способностей пролетариата.
Воюют геройские матросы, но это не помешало двум адмиралам скрыться перед взятием Эзеля!!
Это факт. Факты – упрямая вещь. Факты доказывают, что адмиралы способны предавать не хуже Корнилова. А что ставка не реформирована, что командный состав корниловский, это бесспорный факт.
Если корниловцы (с Керенским во главе, ибо он тоже корниловец) захотят сдать Питер, они могут сделать это двояко и даже «трояко».
Во-первых, они могут предательством корниловского командного состава открыть сухопутный северный фронт.
Во-вторых, они могут «сговориться» насчет свободы действий всего немецкого флота, который сильнее нас, сговориться и с немецкими и с английскими империалистами. Кроме того, «скрывшиеся адмиралы» могли передать немцам и планы.
В-третьих, локаутами и саботажем доставки хлеба они могут довести войска наши до полного отчаяния и бессилия.
Ни одного из этих трех путей отрицать нельзя. Факты доказали, что во все эти три двери буржуазно-казацкая партия России уже стучалась, их пробовала открыть.
Следовательно? Следовательно, мы не вправе ждать, пока буржуазия задушит революцию.
Что родзянковские «хотения» – не пустышка, это доказано опытом. Родзянко – человек дела. За Родзянкой стоит капитал. Это неоспоримо. Капитал – силища, пока пролетариат не овладел властью. Политику капитала Родзянко верой и правдой проводил десятилетия.
Следовательно? Следовательно, колебаться по вопросу о восстании, как единственном средстве спасти революцию, значит впадать в ту наполовину либердановскую, эсеровски-меньшевистскую трусливую доверчивость к буржуазии, наполовину «мужицки»-бессознательную доверчивость, против которой больше всего большевики боролись.
Либо сложить ненужные руки на пустой груди и ждать, клянясь «верой» в Учредительное собрание, пока Родзянко и Ко сдадут Питер и задушат революцию, – либо восстание. Середины нет.
Даже созыв Учредительного собрания, отдельно взятый, ничего тут не меняет, ибо никаким «учредительством», никакими голосованиями хотя бы архисуверенного собрания голода не проймешь, Вильгельма не проймешь. И созыв Учредительного собрания и успех его зависит от перехода власти к Советам, эту старую большевистскую истину все более наглядно и все более жестоко подтверждает действительность.
* * *«…Мы усиливаемся с каждым днем, мы можем войти сильной оппозицией в Учредительное собрание, к чему нам все ставить на карту…»
Довод филистера, который «читал», что Учредительное собрание созывается, и доверчиво успокаивается на легальнейшем, лояльнейшем, конституционном пути.
Жаль только, что ни вопроса о голоде, ни вопроса о сдаче Питера ожиданиями Учредительного собрания решить нельзя. Эту «мелочь» забывают наивные или растерявшиеся, или давшие себя запугать люди.
Голод не ждет. Крестьянское восстание не ждало. Война не ждет. Скрывшиеся адмиралы не ждали.
Или от того, что мы, большевики, провозгласим веру в созыв Учредительного собрания, от этого голод согласится подождать? Скрывшиеся адмиралы согласятся подождать? Маклаковы и Родзянки согласятся прекратить локауты, саботаж подвоза хлеба, тайные сговоры с английскими и немецкими империалистами?
Ведь так выходит у героев «конституционных иллюзий» и парламентского кретинизма. Живая жизнь исчезает, остается только бумажка о созыве Учредительного собрания, остаются только выборы.
И слепые люди дивятся еще, что голодный народ и предаваемые генералами и адмиралами солдаты равнодушны к выборам! О, мудрецы!
* * *«…Вот если бы корниловцы опять начали, тогда мы бы показали! А начинать самим, к чему рисковать?..»
Это так чрезвычайно убедительно и чрезвычайно революционно. История не повторяется, но если мы повернемся к ней задом и будем, созерцая корниловщину первую, твердить: «вот кабы корниловцы начали»; если мы это сделаем, какая это превосходная революционная стратегия! Как она похожа на «авось да небось»! Авось корниловцы опять начнут не вовремя! – не правда ли, какой это сильный «довод»? Какое это серьезное обоснование пролетарской политики?
А если корниловцы второго призыва научились кое-чему? Если они дождутся голодных бунтов, прорыва фронта, сдачи Питера, не начиная до тех пор? Что тогда?
Тактику пролетарской партии нам предлагают построить на возможном повторении корниловцами одной из своих старых ошибок!
Забудем все, что сотни раз доказывали и доказали большевики, что доказала полугодовая история нашей революции, именно: что выхода нет, объективно нет, не может быть, кроме диктатуры корниловцев или диктатуры пролетариата, забудем это, отречемся от всего этого и будем ждать! Ждать чего? Ждать чуда: именно, что бурное и катастрофическое течение событий с 20 апреля по 29 августа сменится (по случаю затягивания войны и роста голодовки) мирным, спокойным, гладким, легальным созывом Учредительного собрания и исполнением его законнейших решений. Вот она «марксистская» тактика! Ждите, голодные, Керенский обещал созвать Учредительное собрание!
* * *«…В международном положении нет, собственно, ничего, обязывающего нас выступать немедленно, мы скорее повредим делу социалистической революции на Западе, если дадим себя расстрелять…»
Этот довод поистине великолепен: «сам» Шейдеман, «сам» Ренодель не сумел бы искуснее «оперировать» с сочувствием рабочих успеху международной социалистической революции!
Подумайте только: немцы при дьявольски трудных условиях, имея одного Либкнехта (да и то в каторге), без газет, без свободы собраний, без Советов, при невероятной враждебности всех классов населения, вплоть до последнего зажиточного крестьянина, идее интернационализма, при великолепной организованности империалистской крупной, средней и мелкой буржуазии, немцы, т. е. немецкие революционеры-интернационалисты, рабочие, одетые в матросские куртки, устроили восстание во флоте – с шансами разве один на сотню.
