Александр Чичерин - Дневник 1812–1814 годов. Дневник 1812–1813 годов (сборник)
Путешествие на воды Альтвассера
22 июня.
Мне посоветовали принять несколько ванн; лекарь, давший мне этот совет, сам нуждался в купаниях; Якушкин, заболевший лихорадкой, хотел развлечься; итак, вчера я решился на это путешествие, а сегодня, после скромного обеда, мы пустились в дорогу вместе с лекарем. Мы долго ехали меж двух горных цепей; Петерсвальде и Лентмансдорф остались позади, погода была очень приятная. Довольно прохладный ветер облегчал дорогу лошадям, а нам позволял легче переносить жару.
Наконец, мы въехали в горы, пришлось проделать еще восемь верст по скверной дороге. Как ни прелестны были живописные долины и холмы, купы деревьев и селения, разбросанные по равнине, дорожная тряска так измучила меня, что я даже не обрадовался, увидев издалека выходы каменного угля, предвещающие близость Альтвассера. Куски угля валялись на пути, и я уже с опасением думал о том, что из себя представляет это «жилище старости», когда передо мной открылась глубокая долина, а в ней прелестная, очень живописно расположенная деревенька.
Среди нее протекал ручеек, орошавший все ее уголки; разбросанные домики окружены были садами, улицы чисты, и места для прогулок радовали взор простором и сельской свободой.
Мы прибыли очень удачно. День был воскресный, и в соседней гостинице, как раз рядом с которой мы вышли из коляски, начинался бал. Обойдя сады, я решил взглянуть на него, но так как я не был одет для праздника, остановился возле сеней и стал разглядывать входящих. Несколько русских экипажей показали мне, что в числе собравшихся были и мои соотечественники, и я загорелся любопытством повидать их. Забавно было наблюдать армейских офицеров с их претензиями на изящество, наряженных с возможным щегольством, обмахивавшихся белыми платками и размахивавших руками в такт ходьбе.
Трактирщик с очень гордым видом распоряжался устройством праздника, захлопотавшиеся служанки бегали взад и вперед, а я, закутавшись в шинель, предался размышлениям, принявшим философское направление, когда новое явление привлекло мое внимание. Чудный голос зовет лакея, я подымаю голову; это молодая женщина, приехавшая на бал, отправляет домой свое дитя, муж взял ребенка на руки и посадил его в коляску, а мать все стояла на дороге и провожала его взглядом. Какая женщина! Тот же цвет лица, те же глаза, те же локоны, та же грация движений – все напоминало мне прелестную А… Невольно я устремился к этой молодой женщине. Я никого не видел, кроме нее, и, даже когда она уже вошла в зал, пытался разыскать ее среди толпы. Я не мог успокоиться; мне хотелось увидеть ее еще раз, чтобы вспомнить божественные черты, запечатленные в моем сердце. После долгих поисков я взобрался на лестницу, дотянулся оттуда до окна и увидел весь бальный зал. Все красавицы прошли передо мной одна за другой, но через час я должен был к своему горю убедиться, что она уже уехала. Печальный, я воротился к себе и у дверей увидел старуху-гадалку. Я бросил ей талер и попросил предсказать мою судьбу. – Вы будете счастливы, – оказала она. – Вас любят и долго будут любить. Скоро вы вновь увидите ту, которую любите.
– Я увижу ее! – воскликнул я, оставив старуху, и эта мысль заставила меня забыть молодую мать, показавшуюся мне столь интересной.
23 июня.
Я приготовился посвятить весь день купальням и описать их. Каково же было мое изумление! Большая часть живущих здесь – уроды, лишь у немногих наружность свидетельствует о совершенном здоровье. Купальни же – просто чаны с горячей водой, куда залезают поодиночке; нет ни гостиной, где собиралось бы общество, ни общества; да и вообще они не стоят даже этих пяти строк.
Но тема рисунка была уже у меня готова. Молодая мать не выходила у меня из головы, и никогда, может быть, я не рисовал с таким увлечением, как в этот раз.
Само селение зато прекрасно. Горные склоны скрыты за холмами, ущельями, обрывами, поросшими молодыми деревьями; все выглядит свежо я весело и дышит летом.
Однако вдруг хлынул ливень: в горах жить-таки неприятно. С тех пор как мы стали лагерем в Бюллоу, уже не раз шли дожди; ветреные дни и холодные ночи заставляют нас все больше жалеть о России.
24 июня.
Чтобы разнообразить немного наше времяпрепровождение здесь, мы решили посетить замок, находящийся в этом кантоне. Так как до него всего несколько верст, мы отправились туда сегодня утром. Дорога шла среди гор, и я неустанно любовался красотой местности. Ваша Швейцария, любезный друг, не может быть прекраснее; могла ли природа создать что-либо великолепнее этих гор? Тут можно восхищаться и трудолюбием человека: крутые склоны взрыхлены плугом и на них зреют прекрасные хлеба; скала, казалось, преградила путь плугу, но он обошел ее, и вот вдали, на хребте, тоже желтеет нива. Из всякого ущелья вытекает ручей, радующий взор; разбросанные там и сям хижины оживляют пейзаж и манят путника остановиться.
Длиннейшие липовые и тополевые аллеи свидетельствовали о близости замка. И действительно, вскоре мы увидели павильон на горе. Спуск привел нас к большой искусственной террасе, украшенной благоухающими очаровательными цветами и как бы окаймлявшей сад и растущие на возвышенности купы дерев. Громадное здание замковых ворот отдано под канцелярию и контору. Там живет также привратник. Несколько далее находятся весьма изрядные двухэтажные службы. Квадратный двор украшен расположенными у стен статуями и фонарями в готическом вкусе, весьма внушительными. Замок стоит в глубине двора, словно для того чтобы поражать своей красотой.
Все это устроено на громадной скале, отделенной от других скал лишь ручьями и глубокими ущельями.
23 июня 1813 г. Вход на бал в Альтвассере.
Со стороны двора замок имеет три этажа, а со стороны обрывов – пять и шесть. Среднюю часть его занимает громадный зал в готическом стиле. Длинные коридоры, двусветные внутренние дворики, великолепные лестницы говорят о богатстве графа Гогенберга – его владельца.
С башни замка открывается вид еще более прекрасный. Мы поднялись только до первого балкона и оттуда уже могли различать Бреславль, Штригау и Свейдниц. Далее горная цепь обрывалась, за ней шла огромная равнина, потом опять горы; с башни можно озирать местность на 100 верст кругом.
Однако мы проголодались, ибо если красоты природы питают душу, то тело утомляется от лицезрения их. Нас проводили в трактир – великолепное здание, кое мы заметили еще по дороге сюда и чуть было не приняли за самый замок. Мы подкрепились тем, что там было. Я взял несколько аккордов на клавесине, а затем открыл лежавшую на столе большую книгу, куда посетители заносят свои имена. Там я обнаружил немецкую баронессу с двумя сыновьями, тремя дочерьми, зятем и четырьмя племянниками, со всеми их титулами, выписанными крупными буквами, и с указанием дня, года и часа, когда они посетили сии моста.
