Юрий Клименченко - Корабль идет дальше
— Я не пойду за сыром. Отдам завтра. Поздно уже, — канючил Петр Николаевич, но Полковник был неумолим.
— Идите немедленно. Чай будем пить. Идите, идите.
Петр Николаевич возвращался, начиналось чаепитие. И хотя сыр был самым дешевым, каким он казался вкусным! Зато когда проигрывали мы, Петр Николаевич становился жестоким. Он требовал сыр, даже если знал, что мы купим его на последние копейки и завтра не будем обедать!
Я не принимал участия в этой игре. Я писал книгу. Устроившись на противоположном конце стола, отключался от всего и переносился в мир своих героев.
…Гошка Микешин познакомился с Женей, поссорился с Ромкой. Гошку исключили из Мореходки, и мне надо было направлять парня на путь истины, но он еще петушился, доказывал, что он во всем прав, и мои советы принимал плохо. Тогда я все-таки выгнал его из техникума и отправил плавать матросом, считая, что такое плавание принесет ему несомненную пользу. И верно. Боцман был им доволен, особенно после того, как они вместе закрепили в шторм бочки на палубе. Но мне этого было мало. Гошка должен был сделать еще что-то…
После чаепития Петр Николаевич уходил домой. Он жил в городе, на частной квартире. В «адмиральском камбузе» все укладывались на койки и требовали, чтобы я читал написанное. Я делал это с удовольствием, зная, что мои слушатели горячо принимают к сердцу все, что случалось с героями «Настоящего моря».
— Что-то у вас Микешин совсем от рук отбился. Связался с какими-то пижонами, ученье забросил, — сердито говорил Дальк. — А ведь, кажется, неплохой парень. Не чувствуется влияния комсомольской организации. В наше время мы бы ему сразу мозги вправили. Вы бы отправили его куда-нибудь на траулер рыбку половить, туда, где работа потяжелее, быстро прояснилось бы в голове… А то совсем…
— Таких, как Сахотин, убивать надо в утробе матери. Сволота какая! И еще других разлагает, — шипел со своей койки Полковник. — Они вообще не достойны, чтобы их описывать. Я бы их давил как мух. Потом я тебе должен сказать, ты это с Женей неправильно… Мало написал. Ведь она влияла на Гошку, А почему? Нам это непонятно…
Эти обсуждения тянулись допоздна, до тех пор, пока кто-нибудь из нас не требовал прекратить и перенести продолжение на завтра. Гасили свет, камбуз погружался в сон.
Так проходили месяцы. Зима для Херсона выдалась снежная, ветреная и холодная. Но мы в своей кухне не не тужили. Топлива хватало. Мы исправно несли службу, следили за своими судами, дежурили по «адмиральскому камбузу». Повесть подвигалась хорошо. Все свободное время я отдавал ей.
Наконец контора перевела нам сразу всю задолженность. Мы разбогатели. Теперь мы обедали в ресторане, отъедались за все месяцы вынужденного поста. Порядком поднадоевшее «501» прекратилось. На завтрак мы варили яйца, а к ужину подавались сыр и колбаса в неограниченном количестве.
Я регулярно посылал главы моей повести в Ленинград и получал в ответ коротенькие подтверждения редактора: «Главу получила. Написано приемлемо. Есть замечания». Но однажды, в марте, когда повесть уже близилась к завершению, я получил письмо, которое выбило меня из колеи. Я растерялся. Редактор писала: «Получила присланную вами в марте главу. Должна вас огорчить: в ней совершенно не чувствуется времени, а в стране происходят грандиозные события. Например, в корне менялась структура сельского хозяйства. Неужели ваши герои этого не заметили? Где вехи времени? Их у вас нет. Подумайте серьезно над этой главой…»
Я перечитал главу несколько раз. Вех времени действительно не было. Но как привязать к моей чисто морской повести «коренную ломку в структуре сельского хозяйства»? Задача казалась невыполнимой. Товарищи по моему лицу сразу заметили, что у меня какая-то неприятность, и Савва спросил:
— Получили письмо из дома? Что-нибудь случилось?
— Это не из дома, а из редакции. Пишут, что последняя глава плохая. Нет вех времени.
— Чего нет?
— Вех времени. Ну, ведь вы понимаете, что, когда Микешин плавал на своем пароходе, в стране происходили какие-то события. Например, шла коренная ломка структуры сельского хозяйства. Не могло же это пройти мимо Гошки и его товарищей? Но как связать… Прямо не знаю…
— Да, — почесал затылок Савва, — безусловно события происходили важнейшие. А вот связать… Это да… У вас-то ведь все происходит на судне.
— Ша! Без паники. Сейчас все будет в порядочке, бычки в коробочке! — закричал Полковник. — Я знаю, как связать. Я уже все придумал. Слушайте сюда. Значит, так. Гошкин пароход стоит в Новороссийске. Недавно организованный винодельческий колхоз в Абрау-Дюрсо собрал невиданный урожай винограда. Не хватает рабочих рук для уборки. Один из матросов, товарищ Гошки, уроженец этого колхоза, рассказывает об этом на судне. Так? Брошен клич. Вся команда едет в Абрау-Дюрсо помогать колхозникам… Там Гошка встречает красавицу доярку Стешу…
— Несерьезно, — прервал увлекшегося Полковника Савва. — Почему именно в Абрау-Дюрсо? И откуда в винодельческом колхозе доярка Стеша? Несерьезно.
— Почему несерьезно, ну почему? — кипятился Полковник. — Доярка приехала погостить к своей подруге. Всего и дела.
— Но Гошка любит Женю. К чему ему эта доярка? Ну, зачем опошлять чистые юношеские отношения какой-то легкой связью? Лучше послушайте меня. В городе Гошка знакомится с председателем передового колхоза «Колос». Тот рассказывает Гошке, что в молодости тоже плавал на торговых судах, был кочегаром, а потом ушел на гражданскую войну, в первый саперный полк Юго-Западного фронта… Выясняется, что председатель колхоза Семен Михайлович Горобец старый друг Гошкиного отца по саперному полку… Горобец приглашает всю команду Гошкиного парохода в гости. Команда едет и воочию убеждается в огромных изменениях, происшедших в селе. Можно, чтобы моряки приняли участие в каких-нибудь работах и показали класс… Что-нибудь в таком духе. Как вы смотрите?
— Несерьезно! — заорал Полковник. — Чушь какая-то! Откуда взялся друг отца?
Мне не понравились оба варианта. Здорово пахло дешевым штампом и нагромождением случайностей.
— Не пойдет, — решительно сказал я. — Давайте что-нибудь другое.
Фантазировали мы долго, но так и не придумали чего-либо подходящего. Я снова остался один на один с письмом редактора, в смятении мыслей. На следующий день я принял решение. Написал письмо Смирнову. Ответ пришел скоро. Смирнов писал мне, чтобы я не расстраивался, что я не понял того, что хотела сказать редактор, сельское хозяйство было упомянуто только как пример крупного события, а «вехи времени» надо искать где-то ближе к теме и обстановке, окружающей моих героев. Их достаточно. Письмо было доброжелательным, чуть насмешливым, оно разъясняло все мои недоумения. Ну что ж, тогда мне это было простительно. Был я еще совсем неопытным литератором.
