Петр Румянцев-Задунайский - Великая и Малая Россия. Труды и дни фельдмаршала
Оттуда князь Щербатов следовал далее к проливу, соединяющему Черное море с Азовским, овладел, в начале июля, без сопротивления, крепостями Керчью и Еникале и, переправившись, при содействии Азовской флотилии, на остров Тамань, занял одноименный город. Но вскоре повальные горячки, свирепствовавшие в отряде, заставили Щербатова возвратиться к Кафе.
Главные же силы 2-й армии по взятии Кафы оставались в лагере близ сего города до начала сентября. Князь Долгорукий употребил это время для распространения успехов нашего оружия, посылая беспрестанно отряды в различные стороны и покоряя важнейшие пункты полуострова. Татары, убедившись на опыте в слабости защитников своих – турок, заключили с князем Долгоруким договор, по которому Крым объявлен был независимым от Порты и состоящим под покровительством России. Селим-Гирей, возведенный незадолго пред тем Портой в ханы, был низложен, и на его место назначен, при содействии русского правительства, Сахиб-Гирей.
Таково было начало водворения нашим правительством общественного порядка и владычества законов в благословенной стране, жители которой в течение веков грабили всех соседей своих. Под державою царей русских страна сия перестала быть убежищем хищников.
В начале сентября князь Долгорукий, оставив князя Щербатова с частью армии в Крыму, для занятия завоеванной страны, двинулся с главными своими силами в Украину и расположил их на зимние квартиры.
Наградами завоевателя Крыма были орден Св. Георгия 1-й степени и титул «Крымского».
В этом походе князь Долгорукий, по следам Миниха, совершил завоевание Крыма; но этот подвиг не стоил русским войскам таких огромных потерь, какие понесли они в Минихову экспедицию. Князь Долгорукий, по всей справедливости, заслуживает славу полководца, заботившегося о потребностях вверенной ему армии, действовавшего с осмотрительностью и наносившего неприятелю верно рассчитанные удары.
Не прежде двинулся он вниз по Днепру, как обеспечив снабжение своих войск съестными припасами; не прежде углубился в степи, лежащие к северу от Перекопа, как соорудив на Нижнем Днепре укрепленный пункт, служивший основанием при дальнейших его действиях. Подобным образом, при движении от Перекопа к Кафе, он имел несколько укрепленных этапов и довольно сильно укрепленный пункт на реке Салгире. Вникая в распоряжения нашего полководца, видим, что каждый шаг его был соображен на основании глубокой опытности в военном деле.
1772 годПричины, побудившие обе стороны к открытию переговоров. – Фокшанский конгресс. – Переговоры в Бухаресте
Предшествовавшие три похода показали на опыте несбыточность надежд турецкого Дивана, основанных на воспоминаниях прежнего могущества. Вместо исполнения горделивых замыслов – ограничить преобладание России на востоке Европы и положить предел влиянию на Польшу нашего Отечества – Порта принуждена была обратить исключительно все свои усилия на защиту себя от тяжких ударов русского оружия.
Побеждаемые при каждой встрече, на суше и на море, турки утратили Бессарабию, Молдавию, Валахию и Крым; многие крепости на Дунае были завоеваны нашими войсками; в довершение затруднительного положения Турции, в Морее, в Грузии, в Египте господствовало волнение либо не признаваема была власть султана.
Расстройство финансов и прежние потери в войсках затрудняли образование новых ополчений. Надежды на вмешательство соседей России – императора Иосифа II и Фридриха Великого – оказались тщетными; общее участие трех держав в разделе Польши и обещание, данное императрицей Екатериной – не домогаться уступки Молдавии и Валахии, согласили требования России с видами Австрии и Пруссии.
Тем не менее оба сии государства желали окончания турецкой войны. Князь Кауниц знал, что продолжение борьбы нашей с турками могло послужить к возвышению России, а король-полководец, узнавши на опыте силу русского оружия, был убежден в неспособности турок одержать какие-либо успехи, и к тому же, на основании договора между Россией и Пруссией[162], Фридрих обязан был платить нашему правительству довольно значительные субсидии во все продолжение войны.
Императрица Екатерина, несмотря на победы русских войск, служившие ручательством новых будущих успехов, также с нетерпением желала мира. В то время, когда гром победоносного русского оружия распространял во все пределы света славу великой монархини, нежное сердце Матери Отечества скорбело о бедствиях ее подданных. Жестокая моровая язва, занесенная из Молдавии в южные области империи, разлилась оттуда и свирепствовала с такой силой, что в одной Москве погибло более 130 тысяч человек. В то же самое время юный предприимчивый король Шведский Густав III, увлеченный происками Франции, обнаруживал недоброжелательство к России.
Таковы были причины, побудившие обе воевавшие стороны к прекращению военных действий и к открытию переговоров о мире в Фокшанах, в августе 1772 года. Кроме уполномоченного императрицей Екатериной князя Григория Григорьевича Орлова и турецкого посла рейс-эфенди Османа-паши, на этом конгрессе находились, без всякого непосредственного участия в переговорах, австрийский и прусский поверенные в делах, барон Тугут и майор Цегелин. Со стороны России основными условиями мира положены были независимость крымских татар и свободное плавание наших кораблей по Черному и Эгейскому морям.
Но Осман-эфенди не хотел и слышать о независимости Крыма, объявляя, что такая уступка со стороны Порты повела бы к основанию двух халифатов, противному правилам мусульманского учения. Князь Орлов, со своей стороны, настаивал на этом условии, говоря, что «покровительство, оказываемое Портою татарам, подавало повод к нападениям на русские области и всегда было причиною к несогласиям между Россией и Турцией». Успеху переговоров много препятствовали происки Тугута; наконец, с одной стороны, высокомерие и надутость Османа-эфенди[163], а с другой – нетерпение князя Орлова возвратиться в Петербург, прекратили занятия Фокшанского конгресса.
Несмотря однако же на безуспешный ход переговоров, обе стороны убеждены были в необходимости мира. В особенности же верховный визирь, имевший много случаев убедиться на опыте в упадке духа турецких войск, старался войти прямо в сношения с Румянцевым, который, зная волю императрицы, охотно согласился на возобновление переговоров. С этою целью съехались в Бухаресте турецкий посланник, бывший рейс-эфенди Абдер-резак, и бывший резидент наш в Константинополе Обресков (незадолго перед тем выпущенный из Семибашенного замка).
