Валентина Чемберджи - XX век Лины Прокофьевой
Лина Ивановна много раз просила, чтобы леди Даунс называла её по имени – Лина –, но та не могла решиться, чувствовала себя неловко и очень обрадовалась, когда Лина Ивановна разрешила ей называть себя «миссис Прокофьев», как она обычно представлялась по телефону.
Прожив некоторое время с Олегом и Френсис, миссис Прокофьев переехала на Майда Вейл. Тогда леди Даунс впервые пришлось складывать и паковать её вещи. Ей предстояло делать это ещё много раз, когда она перевозила миссис Прокофьев из одной квартиры в другую.
Она и отвезла Лину на новое место. В тот день миссис Прокофьев впервые приоткрыла леди Даунс завесу над сложными хитросплетениями своей жизни. Во время сборов Лина Ивановна подарила леди Даунс жёсткий крахмальный воротничок, который, по её словам, принадлежал Сергею Сергеевичу, сказав, что никогда не расставалсь с ним, всюду брала его с собой. Лина Ивановна показала леди Даунс и клочок бумаги, который снимал с неё обвинение в шпионаже, за который её посадили в тюрьму, – она называла этот период «своим северным временем». В тот же самый день Лина рассказала леди Даунс, что никогда не разводилась с Прокофьевым, пусть даже он жил с Мирой Мендельсон, а она коротала время в попытках освободиться из лагеря. Она пробыла там восемь лет и делила камеру с балериной, с которой они занимались «у станка» каждый день. Это помогало сохранить форму.
С тех пор леди Даунс каждую неделю предоставляла себя в полное распоряжение Лины Ивановны на целый день. Часто они отправлялись за покупками. Лина Ивановна любила одеваться и находила лондонские магазины неотразимыми. В особенности Селфриджис, казавшийся ей пещерой Аладдина. В те времена у Лины не было чересчур много денег, и в её паспорте стояла виза с разрешением пребывания заграницей в течение всего лишь шести месяцев.
Леди Даунс часто сопровождала Лину Ивановну в советское посольство с целью продлить визу. Однажды она даже попросила леди Даунс вклеить туда несколько страничек, так как места в паспорте уже не хватало.
Лина Ивановна боялась ходить в посольство одна, боялась, что её схватят и вернут обратно в Москву. У леди Даунс существовала договорённость с мужем, что он начнёт действовать, если к вечеру они не вернутся. Леди Даунс, привыкшей жить в свободной стране, эта ситуация была совершенно незнакомой.
Леди Даунс рассказывает также, что вскоре по прибытии в Лондон Лина Ивановна встретилась с «Boosey & Hawkes», издательством, публиковавшим музыку Прокофьева на западе. Лине Ивановне удалось заключить с ними новый контракт, согласно которому все члены семьи получали свою долю авторских прав.
Леди Даунс поражалась энергии, определённости и деловой сметке, которые проявила миссис Прокофьев в этих весьма сложных переговорах.
Именно в это время Лине Прокофьевой пришла идея учредить Фонд Прокофьева с целью пропаганды и изучения его сочинений. У неё было уже несколько друзей, которые по мере возможности помогали ей. Одни готовили еду, другие выполняли секретарскую работу; леди Даунс по-прежнему паковала вещи, отвозила в аэропорт, следила за одеждой и привечала Лину в своём доме. Дети обожали, когда Лина приходила, и она с удовольствием выезжала с ними, особенно любила пикники.
Старший сын, Святослав, впервые поехал в Лондон по приглашению Олега, ещё до выезда Лины Ивановны. Потом, когда Лина уже оказалась в Лондоне, она поначалу не имела ещё права сама присылать приглашение, поэтому во второй раз Святослав снова приехал якобы к Олегу, но основной его целью было навестить маму. Лина Ивановна сняла в Лондоне квартиру на время приезда сына. Святослав целыми днями бегал по Лондону, всё было ему интересно, он возвращался домой поздно, и мама даже немного обижалась, что не всё внимание сына уделялось ей.
Я спросила Святослава Сергеевича:
– А как вы общались, когда она уехала на запад?
– В основном по телефону. Она вообще мало рассказывала.
– Но она хорошо себя чувствовала, когда вернулась на запад?
– По-моему, она счастлива была. Наконец стала счастлива. Окунулась в парижскую атмосферу, где осталось много друзей, потом и другие появились. Она, естественно, ходила на концерты, где исполнялась музыка Прокофьева, и её, конечно, везде с восторгом принимали, когда она появлялась в артистической поздравлять и благодарить, узнавали и радовались встрече с ней. В третий раз мы с женой уже приезжали к ней в Париж, – рассказывает Святослав Сергеевич, – в её квартиру на улице Рекамье. Квартира была хорошая. Просторная гостиная, спальня, большая кухня.
***
Святослав Сергеевич по моей просьбе рассказал и об основании Лондонского Фонда.
– Значительную сумму мама завещала на основание Фонда Прокофьева. Брат Камиллы в силу своей профессии – он бухгалтер – занимается его финансовой частью и следит, чтобы фонд не трогали и чтобы он жил на проценты. Строгий.
– «Три апельсина» выходят на эти проценты?
– Не только. Тут и мы помогаем. Издание «Трёх апельсинов» напрямую финансируется семьёй.
Поэтому Ноэль Ман и рассматривает маму как основательницу фонда. В самом фонде на стене висит большой мамин портрет.
– Я читала, как значится Лина Ивановна в документах фонда: «Имя основателя: Прокофьева Лина (1897–1989), сопрано, жена Сергея Прокофьева». Мама успела увидеть рождение этого фонда?
– Юридически он был создан на деньги по завещанию, то есть начал работать уже после маминой смерти. И первые годы вёл довольно вялое существование, при колледже. Там был какой-то формальный руководитель, но именно формальный. Олегу тоже не до этого было. В общем только когда появилась Ноэль Ман, он заработал по-настоящему. И тогда стали издавать «Апельсины».
Сергей Святославович поясняет:
– Фонд реально представляет собой чисто финансовую единицу. На основе Фонда в дальнейшем был создан Архив Сергея Прокофьева, деятельность которого финансируется Фондом. Именно Архив представляет собой реально действующий организм. Его куратором и является Ноэль Манн.
После смерти Камиллы Грей Олег Сергеевич Прокофьев женился на англичанке Френсис Чайлд, у них родилось пятеро детей. Он был счастлив в этом браке, писал стихи, выставлял свои картины. Смерть настигла его внезапно, во время отдыха на морском берегу одного из Нормандских островов. Вода была холодная, он долго купался с детьми, веселился с ними, потом сел на скалу у воды погреться. Когда дети вышли из воды, он был мёртв. Выражение его лица было удивлённым. Это случилось 20 августа 1998 года, на семидесятом году его жизни.
