«Чувствую себя очень зыбко…» - Бунин Иван Алексеевич

“Когда мы с моим покойным братом Юлием возвращались из Саратова на волжском пароходе в Москву и стояли в Казани, грузчики, чем-то нагружавшие наш пароход, так восхитительно сильно и дружно пели, что мы с братом были в полном восторге… и все говорили: «Так только могут петь свободно, легко, всем существом только русские люди». Потом мы слышали, едучи на беговых дрожках с племянником и братом Юлием по большой дороге… как в березовом лесу рядом с большой дорогой пели косцы – с такой же свободой, легкостью и всем существом.

Написал я этот рассказ уже в Париже, в 1921 году, вспоминая Казань и этот березовый лес” (Бунин И.А. Собр. соч. в 8 т.: Т. 4. Произведения 1907–1924 / cост., подгот. текста и комм. А.К. Бабореко. М.: Московский рабочий, 1995. С. 512).

С. 105. Мы зашли далеко от дому ~ а в сердце восторг. – В окончательном варианте начало рассказа подверглось значительным сокращениям: “Мы шли по большой дороге, а они косили в молодом березовом лесу поблизости от нее – и пели.

Это было давно, это было бесконечно давно, потому что та жизнь, которой все мы жили в то время, не вернется уже вовеки.

Они косили и пели, и весь березовый лес, еще не утративший густоты и свежести, еще полный цветов и запахов, звучно откликался им”.

С. 110. Еще одно, говорю я, было в этой песне ~ и настал конец, предел Божьему прощению. – В окончательном варианте заключительный абзац существенно изменен: “Еще одно, говорю я, было в этой песне – это то, что хорошо знали и мы, и они, эти рязанские мужики, в глубине души, что бесконечно счастливы были мы в те дни, теперь уже бесконечно далекие – и невозвратимые. Ибо всему свой срок, – миновала и для нас сказка: отказались от нас наши древние заступники, разбежались рыскучие звери, разлетелись вещие птицы, свернулись самобранные скатерти, поруганы молитвы и заклятия, иссохла Мать-Сыра-Земля, иссякли животворные ключи – и настал конец, предел Божьему прощению”.

О дураке Емеле, какой вышел всех умнее. Впервые: Окно. Книга 2. 1923. С. 5–16. В дальнейшем Бунин вносил в текст изменения. Печатается по сборнику “Роза Иерихона”. Рукопись датирована 1921 г.

С новым годом. Впервые: Общее дело. 1922. 1 января. № 531. С. 2.

Итоги. Впервые: Утро. 1922. 6 января. № 5. С. 2–3.

13 января 1922 г. в газете “Утро” была напечатана статья Бунина “Еще об итогах” (№ 11. С. 2–3.) (Публицистика. С. 135–140).

С. 120. …в котором же году наступит будущее? – Эта же реплика из Ибсена приводится в “Окаянных днях” (запись от 12 апреля 1919 г.): “И образовался на земле уже целый легион специалистов, подрядчиков по устроению человеческого благополучия. «А в каком же году наступит оно, это будущее?» – как спрашивает звонарь у Ибсена. Всегда говорят, что вот-вот: «Это будет последний и решительный бой!» – Вечная сказка про красного бычка” (Окаянные дни. С. 91).

С. 121. Савинков Борис Викторович (1879–1925) – с 1903 г. один из руководителей Боевой организации партии эсеров; в 1917 г. управляющий военным министерством Временного правительства, военный губернатор Петрограда; в феврале 1918 г. организовал в Москве “Союз защиты Родины и Свободы”, в эмиграции находился во главе военной миссии Уфимской директории, возглавлял “Русский политический комитет” в Польше.

…были ставки на Кронштадт… – Восстание гарнизона Кронштадта и экипажей ряда кораблей Балтийского флота, выдвинувших лозунг “Советы без коммунистов!”.

“Прокукиш” – так (по именам основателей) называли созданный в 1921 г. Всероссийский Комитет помощи голодающим во главе с С.Н. Прокоповичем, Е.Д. Кусковой и Н.М. Кишкиным. Часть эмиграции (прежде всего кадеты и члены левых партий) рассчитывала использовать деятельность Комитета для свержения большевиков.

С. 122. Эренбург Илья Григорьевич (1891–1967) – писатель, жил в Берлине с осени 1921 г.; в его статьях утверждалось, что “живая русская литература” осталась в России, и критиковались писатели-эмигранты, не желающие идти на сближение с советской Россией.

Вот отчет (в “Руле”) о лекции Андрея Белого… – А. Белый пробыл в Германии с середины ноября 1921 г. по 23 октября 1923 г. Имеется в виду опубликованная в “Руле” 18 декабря 1921 г. заметка “Лекция Андрея Белого”, в которой, в частности, говорилось: “Цикл лекций, устраиваемый «Домом Искусств», открылся докладом Андрея Белого о «Культуре современной России». Лектор сам признал трудность своей задачи – говорить о культуре современной России. Внешняя культура гибнет и разрушается, и люди живут без элементарнейших благ цивилизации. Но докладчик считает это несущественным. Пусть рушатся дома. Выстроим новые. Важно то, что рождается новое сознание. <…> Все старые формы в России рухнули. Новые еще не народились. В России – все в движении. Динамика вытеснила статику. <…> Культуры современной России нет, но сама эта современная Россия рождает новую культуру – в сердцах сильных и светлых русских людей. И, может быть, уже через двадцать лет в России вспыхнет такой свет, что улицы Парижа покажутся темными. Лектор сам признает, что его впечатления почти невозможно подтвердить конкретными данными, так как еще не отложились даже зачатки форм этой новой культуры. И идеологическим оформлениям своих впечатлений сам докладчик еще не верит. Но ясно только одно, что никому, пришедшему извне, никакой власти сверху и не эмиграции в особенности не удастся навязать своей идеологии и своих взглядов этим людям, оставшимся в России, которые в самом аду справлялись с адом” (№ 331. С. 6).

…из одного петербургского письма… – Пересказываются фрагменты из опубликованного в газете “Руль” 7 декабря 1921 г. “Письма из Петербурга”, в котором, в частности, говорилось: “Мы здесь переживаем <…> большую трагедию – трагедию смерти старых богов и замещение их новыми. <…> Старые партии – остатки исчезнувшего старого режима. Теперь воздух насыщен делами. Всеобщий лозунг – «обогащайтесь». Теперь наступает будничная проза буржуазной жизни. Теперь не будет больше Толстых, Тургеневых и Достоевских, но мы будем иметь наших Стиннесов и Ратенау. <…> Из города ушли в деревню разные слои населения: бывшие ремесленники, домашняя прислуга, рабочие и т. д. <…> Манеры стали грубыми и резкими. Для интеллигенции время тяжелое. Особенно неприятна молодежь, многие из них совершенно дикие волки. <…> Многие государственные предприятия закрываются, следствием чего является сильная безработица. <…> Неравенство растет, многие автоматически богатеют, другие так же автоматически беднеют. Школы в ужасном состоянии. <…> Из университетов ушли лучшие люди, а посредственности торжествуют. Недавно были беспорядки среди студентов. <…> Мы переживаем теперь время ужасного индивидуализма, хищничества, зависти, открытых злоупотреблений и безразличия к страданиям. Но низшие классы поднялись. <…> Массы поднялись, в то время как интеллигенция опустилась вниз, так как интеллигенты колют дрова, грузят пароходы и вагоны, или стали извозчиками, что теперь является весьма выгодным делом” (№ 321. С. 4). Эта публикация была заявлена как обратный перевод с английского публикации в газете “Times” “интересного письма из Петербурга, автор которого, по словам редакции, очень образованный человек, одно время принимавший активное участие в политике и неоднократно сидевший в большевистских тюрьмах”, но подтверждения подлинности письма нет.

С. 122–123. Стиннес Гуго (1870–1924) – германский промышленник, владелец рудников и крупного угольно-металлургического комбината: в результате Первой мировой войны сумел создать концерн из 1664 фирм, превратившись в “некоронованного короля Германии” (Общее дело. 1921. № 259. 31 марта. С. 4).

С. 123. Ратенау Вальтер (1867–1922) – германский промышленник и финансист; с 1915 г. председатель правления Всеобщей компании электричества; занимал ряд постов в кабинете министров, с 1922 г. – министр иностранных дел; подписал Рапалльский договор с Советской Россией; в июне 1922 г. убит террористами из организации “Консул”.