Максим Капитановский - Во всём виноваты «Битлз»
— Да нет, просто есть дефицит свежей крови! Вы раньше делали что-нибудь по этому профилю?
— Нет, я с детства писал только эпитафии. Шучу, шучу! Делал, делал!
— А как ваша фамилия?
— Капитановский.
— Макс, твою мать, это ты что ль? Хватит херней заниматься… Давай к нам!
И на следующий день я уже работал на Центральном имени Эрнста и Познера телевидении.
Здесь нет хвастовства и преувеличений. За почти четыре года вялотекущей «интеллектуальной помощи» я не стал ни богатым, ни известным, но я выжил! Эта глава написана только для того, чтобы читатель, да и я сам не забывали, что ни при каких обстоятельствах руки опускать нельзя. Надо барахтаться, барахтаться, и из обычного жидкого молока обязательно взобьётся сметана, с поверхности которой мы выпрыгнем в зовущее светлое, а может быть, даже и счастливое будущее!
Петля для покупателя
Нe говори «гоп!», пока не перепрыгнешь!
Валерий БрумельУ нас скромный двор. Автовладельцев мало, да и в основном все жигулеобразные. Так что мой дивный восемнадцатилетний «Мерседес» (юридически чистый, «муха не сидела») до последнего времени смотрелся достаточно убойно. Но только до тех пор, пока рядом не встал новенький «Ровер-75». Раньше на эту соседскую женщину, Надежду Алексеевну, я обращал внимание только в ясную солнечную погоду. Когда яркие лучики играли на её перстнях и серьгах с крупными красными камнями. Играли лучики и на её золотых зубах, количество которых навевало нехорошие мысли о превышении необходимой крутизны.
Надежде Алексеевне немного за шестьдесят, она крепкая, весёлая, и сама пристала ко мне — где подешевле взять шипованную резину. Я дал ряд ценных советов, за что через два дня был приглашён с женой на чай, оказавшийся греческим коньяком «Метакса». Короче говоря, всю свою сознательную жизнь Надежда Алексеевна «стояла на апельсинах».
По гениальности и простоте её изобретение можно приравнять к автомату Калашникова, только в отличие от Михал Тимофеича наша соседка построила две дачи на перспективном Рижском направлении, отправила внучку учиться в Англию и вот теперь рассекает на свежем «Ровере» — коробка «автомат».
Берёте, значит, среднего размера апельсин с подгнившим бочком. Через этот бочок набиваете плод шариками от подшипника. Подходит покупатель (а в советское время очередь стояла): «Дайте два кило! Да получше, мне в больницу!»
— Пожалллте! — и накладывает вместе с «металлическим», естесссно.
Тут важно, чтобы подгнивши и бочок был к вам повернут. Этому нетрудно натренироваться — Копперфилд вон какие дела творит. Далее помогаете клиенту переложить всё в авоську. А вот тут надо, чтобы он гниль нашу заметил. Это сделать еще проще. Он в истерику. Вы извиняетесь, выбираете апельсин-красавец покрупнее «гнилого» и заменяете. Покупатель уходит, бормоча: а)«Совсем, сволочи обнаглели!» б)«Есть же нормальные люди!»
Давайте считать! После каждой покупки двух кило (а тогда хватали и больше) вы в плюсе на 400 «железных» граммов. При цене 2 рубля за кило — это восемьдесят копеек. При наличии очереди за рабочий день через вас проходит 160–180 человек. Но совать заряженный оранж каждому нельзя — надо хоть через человечка. Итак, возьмем минимум человек 80. Далее: 80 копеек х 80 операций = 64 рубчика. Да на 22 рабочих дня = 1408 руб. В год 16 893. А «жигуль» тогда стоил 5600. А работать Надежда Алексеевна любила. Очень. В общем, понятно.
Я не удержался, конечно, и ей про нашего Витьку-рубщика рассказал. Как он после Бауманского всё горе мыкал, а потом в нём талант рубщицкий проснулся. Витька сразу купил топор «Zolingen» в кофре с бархатным кровавым подбоем, как плащ у Пилата, и залёг на диван заказов дожидаться. И вот ночью ему звонят: надо туши виртуозно порубить. Витька часа за четыре управится — нарубит им каких-нибудь голяшек, только выглядят они, как челышко-соколок или вообще как филей. I I снова на диван. Только с пачкой денег. Витьке сейчас 43 года. Он богатый и интеллигентный до ужаса. Ездит на БМВ и носит очки от «Картье». А топор всегда наготове. А кличка у него…
— Неужели Палач?! — правильно угадала тётя Надя. — Я про мясо-то тоже всё знаю. У меня сын на мясе. Heт, сейчас-то у него фирма, а раньше на мясе. Он с косточкой «спутник» работал. Знаешь косточку «спутник»? Это не он придумал, а испокон веков! Косточка круглая, гладкая. От коровьего бедра. Никита её в каждый большой кусок под прилавком закладывал, взвешивал, а когда покупателю заворачивал, то нажимал на мясо хитрым образом. — Она на пол и выскакивала. А чтобы грохоту не было, на полу поролончик.
Я говорю:
— Ну, это давно было! Сейчас в магазинах уже ажиотажа по поводу мяса нет. И на рынках такие дела не провернешь.
— Ты так думаешь?
Через день встретил её на нашем Ленинградском рынке. Надежду там не знала только белая кудлатая собачка, да и то, как сказали, не местная. С соседкой все здоровались, и в результате я потратил вдвое меньше денег, чем рассчитывал.
— Вон, видишь, Гейдар стоит!
Мы зашли со спины высокого Гейдара.
Под прилавком у него располагался какой-то ящик, термос, ещё что-то. К «товарной» чаше весов была привязана еле различимая леска, пропущенная через отверстие под прилавок. Заканчивалась леска петлёй, в которой у пола покоилась правая сорок четвертого размера кроссовка. С гейдаровской ногой внутри. Как осторожный водитель на газ, Гейдар мягко нажимал на петлю, прибавляя к весу товара разумное (или неразумное) количество граммов. Не забывая при этом весело шутить с покупателями.
— А ты говоришь — Палач! Заходите вечерком с Оксаной, мне свежей паюсной из Баку прислали.
Морда ящиком, или рукопись, найденная в Сарагосе
Оставь надежду всяк входящий в шоу-бизнес!
Капитан ОвскийОднажды на гастролях в Краснодаре нас обокрали злобные беспринципные люди. Назавтра был ещё одни концерт, но деньги за всю (почти двухнедельную!) поездку раздали уже сегодня. Пришлось напрячь всю силу воли и вечерком после концерта в гостинице крепенько выпить. В тот раз мы работали с самым лучшим администратором всех времён и народов. Вот он и пришёл сегодня в гримёрку, когда уже переодевались в гостиницу ехать, принёс как всегда бесформенный газетный кулёк с деньгами, бросил его на стол — делите. Разделили, и опять, как всегда с ним, на рыло получилось раза в полтора больше, чем было положено. Короче, я очень любил с ним работать. Да и другие тоже очень любили работать с Герой.
