Георгий Агабеков - Секретный террор Сталина. Исповедь резидента
Спускаясь из Пера по линии трамвая, я незаметно для себя добрался до Галаты. Повсюду сверкали ярко освещенные витрины магазинов. Я остановился у витрины часового магазина и разглядывал выставленные часы, как услышал в магазине армянскую речь. Это хозяин магазина говорил с приказчицей. Значит, тут армяне, а я ведь тоже армянин. Я вошел в магазин и на армянском языке попросил показать мне часы, я выбирал часы в течение двух часов, уплатил за них в два раза дороже их стоимости, но зато в процессе покупки я настолько сдружился с хозяином магазина, что он пригласил меня к себе на следующий день. Так я завел первое знакомство в Константинополе. На следующий день мы уже обедали вместе в соседнем ресторане. Угощал я, и, нужно сказать, довольно щедро. К концу обеда после обильного вина я ему рассказал о затруднениях с паспортом.
– О, это пустяковое дело. У меня в полиции масса друзей, клиентов. Завтра же с утра пойдем, и я все дело обделаю, – успокоил меня мой новый знакомый.
Наутро мы, взяв машину, поехали в первый отдел политической полиции, куда был передан мой паспорт. Отозвав в сторону начальника отдела, который оказался приятелем моего купца, он рассказал ему о цели нашего прихода, прибавив, что он меня давно знает как крупного и честного купца. Тут же он меня представил полицейскому, который оказался довольно сговорчивым.
– Извините, что мы задержали ваш паспорт. Видите ли, сейчас много большевиков приезжают к нам в Турцию из России, а так как и вы приехали через Москву, то поэтому попали под подозрение. Теперь, конечно, раз вас рекомендует эфенди (мой приятель), то я распоряжусь, чтобы немедленно вам вернули паспорт, – обратился ко мне начальник полиции. В виде благодарности полицейскому я передал моему купцу две двадцатидолларовые бумажки. Сколько он из этой суммы передал по назначению, не знаю, но, видимо, это еще более убедило полицейского в моей солидности.
– Эфенди, вы можете больше не приходить сюда. Через час я пришлю вам паспорт в отель, – сказал он, пожимая мне руку.
И действительно, не успел я вернуться в отель, как полицейский принес мне паспорт с соответствующими визами. С получением документа я почувствовал уверенность. «Теперь уже меня не арестуют и не выселят, – подумал я. – Нужно и можно начать работу».
Через два дня произошла встреча с легальным резидентом ГПУ, которому я передал инструкции Москвы о ликвидации наследства Блюмкина. Я же ему сообщил и об аресте Блюмкина. Мы решили, что отправку помощника Блюмкина и его «жены» в СССР Наумов возьмет на себя, чтобы в случае неудачи не провалить меня.
Наумов при первой встрече рассказал, что представитель Коминтерна, прибывший со мной на «Чичерине», неудачно сошел на берег и был арестован турецкой полицией. Принимаются меры к его освобождению. Еще через несколько дней Наумов сообщил, что представитель Коминтерна благополучно освобожден.
К концу ноября 1929 года пришло из Москвы распоряжение принять руководство агентурной сетью в Греции, для сдачи которой приедет в Константинополь бывший резидент в Афинах Молотковский. Едущего в Египет Аксельрода предлагалось задержать и временно использовать в Константинополе. Москва сообщала, что в последнее время во внешней политике Турции наблюдается поворот на запад, и потому мне необходимо начать разведывательную работу против турецкого правительства, для чего в случае надобности я могу направить Аксельрода в Ангору.
В первых числах декабря в Константинополь приехал Аксельрод с австрийским паспортом, на имя Фридриха Кейля. Он выехал из Москвы через Ленинград в Латвию с двумя паспортами в кармане. По приезде в Ригу он уничтожил паспорт, по которому выехал из СССР и на котором значилась советская виза, и начал проживать по другому, на котором никаких советских пометок не было. В Риге у Аксельрода оказался дядя, некто Тейтельбаум, владелец лесной торговой конторы. Дядя принял его с распростертыми объятиями, хотя знал, с какой миссией приехал Аксельрод. В Риге дорогой племянник провел несколько дней, в течение которых дядя перезнакомил его с местной публикой. Аксельрод особенно подружился со шведским консулом в Риге. Сидя однажды в кабинете консула, он заметил пачку чистых шведских паспортов и на всякий случай незаметно сунул два паспорта в карман. Он передал их мне в Константинополе для отправки в Москву.
Дядя Аксельрода снабдил его доверенностью и удостоверением в том, что племянник его является представителем его торговой фирмы в Сирии, Палестине и Египте, причем зарегистрировал это удостоверение в местном английском консульстве. Снабженный вполне «безопасными» документами, Аксельрод выехал в Берлин, получил там визу в Египет и транзитные визы через Сирию и Палестину.
В Берлине Аксельрод также не терял времени. Он связался с вновь прибывшим резидентом ОГПУ Самсоновым, который, между прочим, сообщил ему о расстреле Блюмкина. Из Берлина, через Балканы, Аксельрод приехал в Константинополь.
Я передал Аксельроду распоряжение Москвы и предложил остаться работать в Константинополе.
За это время я успел завести знакомства среди местного купечества и считал свое положение прочным. Аксельрод вступил в мою «контору» компаньоном, чтобы не тратить зря денег на организацию собственной «конторы». Вдвоем мы почувствовали себя более уверенно и начали вместе присматриваться, с кого и с чего начать нашу работу.
Среди знакомых нам купцов имелся армянин Элмаян, старик, занимавшийся всевозможными торговыми делами в Константинополе в течение тридцати лет. Связи его во всех турецких правительственных учреждениях были колоссальны. Он знал подноготную всех влиятельных лиц в Константинополе. Очень подвижный, несмотря на изрядную толщину, Элмаян был хитер, беспринципен и готов за деньги на что угодно. С нами он очень дружил, чувствуя, что в торговых делах мы неопытны, и надеясь на нас нажиться. Посоветовавшись с Аксельродом, я решил начать с Элмаяна.
Как-то в одной беседе я ему сказал, что мой компаньон по конторе, немец Фридрих Кейль, является одновременно корреспондентом большой берлинской газеты и ищет человека, который мог бы снабжать его интересными сведениями о константинопольской жизни. Элмаян легко пошел на удочку. Я свел его с «корреспондентом». Еще несколько бесед, и мы поняли друг друга. Элмаян согласился работать агентом Кейля за 150 турецких лир в месяц, полагая, что будет работать для германской разведки. Я же считался в этом деле просто маклером, устроившим хорошее дело Элмаяну, родному мне армянину.
Начал Элмаян, получивший кличку Малояна, работу с турецкой полиции. В первую очередь он завербовал начальника второго отделения турецкой полиции Изед-бея, ведавшего делами национальных меньшинств в Турции. Мы получали от него через Элмаяна все доклады турецкой полиции о дашнаках и других группах армянского населения в Константинополе. Элмаян затем достал нам схему организации почтового управления в Константинополе. Мы были намерены, изучив почтовые операции, повторить в Турции персидский опыт.
