Георгий Агабеков - Секретный террор Сталина. Исповедь резидента
В Сирии находились два агента ОГПУ, мужчина и женщина, проживавшие в Бейруте под видом мужа и жены. Они открыли комиссионную контору на улице Алембо, служившую им «прикрытием». Мужчина работал под кличкой Прыгун, а женщина – Двойка. Двойка служила связной с Константинополем и ежемесячно привозила почту для константинопольской резидентуры. Мне было предложено присмотреться к ним, и если я найду, что они полезны и не находятся в связи с Троцким, то продолжать работать с ними, в противном случае – командировать их в СССР.
В Сирии находился также работник Коминтерна Обейдулла, работавший в свое время в ОГПУ. Мне было предложено разыскать его и, установив с ним связь, использовать его услуги для освещения социальных вопросов в Сирии. Кроме агентуры в Бейруте, я должен был организовать агентуру в Дамаске.
В Сирии нам предстояло выяснить отношения сирийцев к французскому правительству, взаимоотношения между арабами и армянами и сирийско-турецкие отношения. Конечно, главная задача заключалась в добыче документальных данных, для чего необходимо было произвести вербовку осведомителей в правительственных учреждениях Сирии. Одновременно следовало прощупать почву для выяснения возможностей объединения сирийцев с арабами других стран. Советское правительство мечтает об образовании единого арабского независимого государства, которое можно было бы противопоставить на Востоке Англии и Франции.
В Палестине, как я уже упоминал, у Блюмкина имелся всего один агент, укрывшийся под видом хозяина пекарни в Яффе. Кроме того, несколько местных коммунистов поддерживали связь с резидентурой ОГПУ в Берлине. Мне было предложено списаться с Берлином и присоединить его агентов к своей сети. В это время в Палестине происходили арабоеврейские столкновения, и Москва очень интересовалась развитием событий. Мне предлагалось по прибытии в Константинополь возможно скорее выяснить причины столкновений. Палестинская агентура держала связь с Бейрутом и посылала свои донесения Прыгуну, который затем переправлял их в Константинополь.
Прыгун и Двойка – оба евреи и коммунисты. Приехали они в Бейрут через Париж, где заручились торговыми представительствами французских фирм в Сирии. Оба были завербованы Блюмкиным в Москве. После его ареста я, ради осторожности, откомандировал их обратно в Москву.
В Египте работу на ОГПУ вели местные коммунисты. В числе их имелся редактор одной из местных газет. Работой руководила берлинская резидентура, ежемесячно посылавшая на оплату агентов в Египте тысячу долларов.
В Египет должен был ехать Моисей Аксельрод с целью непосредственно ознакомиться с местными партийными группировками, в частности с партией «Вафда», левое крыло которой мы надеялись отколоть для совместной работы с египетской коммунистической партией. Вместе с тем Аксельрод должен был изучить фелахский (египетское крестьянство) и нубийский вопросы. Поручения добыть переписку верховного комиссара в Египте он не получил, потому что документы эти уже поступали из других источников (к нам систематически поступали доклады лорда Ллойда, а затем сэра Перси Лорейна, содержавшие подробные сведения об общественных настроениях и отчеты о переговорах, ведшихся в Египте). Зато Аксельрод должен был обратить внимание на египетское купечество, в частности на местных армян, которых насчитывалось в Египте до пятнадцати тысяч человек, и попытаться связаться через них с Индией.
Между прочим, ему было поручено выяснить отношение к англичанам главы ювелирной фирмы в Каире Гюльбекяна, который за несколько месяцев перед тем обратился к нам через торгпредство в Греции с предложением распространять советские товары в Египте и с просьбой разрешить ему приехать в Москву для закупки бриллиантов и драгоценных камней на полмиллиона фунтов стерлингов. В своем письме Гюльбекян многозначительно указывал, что имеет в Египте колоссальные связи. По тону письма можно было догадаться, что он готов предложить нам свои услуги и по политическим вопросам. Связал его с нами армянский епископ в Греции Мазлумян. Мы решили использовать фирму Гюльбекяна, имеющую отделения во всех городах Египта, для разведки и пропаганды, но предварительно хотели к ней присмотреться, чтобы не оказаться спровоцированными и не попасть в ловушку.
До моего отъезда из Константинополя эта работа не была закончена.
С египетскими коммунистами, которые были связаны с резидентурой в Берлине, Аксельрод должен был вступить в непосредственную связь только после тщательного ознакомления с ними на месте.
Мы с Аксельродом начали готовиться к отъезду. Я должен был ехать прямо в Турцию, а Аксельроду предстояло проехать в Европу, найти себе там «прикрытие» и затем следовать через Константинополь в Египет.
Я попросил контрразведывательный отдел ГПУ заготовить мне персидский паспорт. Его добыли для меня в течение двух дней через секретаря персидского консульства в Москве. С паспортом на имя персидского купца Нерсеса Овсениана я затем лично обратился в турецкое консульство за визой.
Посетителей в консульстве не было, так что меня без всяких задержек пропустили к консулу.
– Для какой надобности вы хотите ехать в Стамбул? – спросил консул, перелистывая лежавший перед ним мой паспорт.
– По торговым делам. Я отправил из Персии в Стамбул партию ковров, которые не продаются, поэтому я хочу поехать и закончить это дело лично, – ответил я по-турецки, вставляя в свою речь персидские слова, чтобы у него не было сомнений в моем персидском происхождении.
– Бывали ли вы раньше в Турции? – последовал вопрос консула.
– Нет, много раз собирался съездить, но как-то не приходилось, – ответил я.
– Кого вы знаете в Турции? – продолжал допрашивать консул.
Я назвал ему несколько имен известных персидских купцов в Стамбуле.
– Есть ли у вас еще какие-нибудь документы, кроме паспорта? – спросил консул.
– Конечно, конечно, только не с собой, – без запинки ответил я, хотя контрразведывательный отдел ОГПУ не приготовил для меня никаких бумаг, кроме паспорта.
– Так вот, принесите ваши остальные документы также, и тогда я решу вопрос о визе, – ответил консул.
– Хорошо, прикажете принести только письма или всю переписку, показывающую мою деловую связь с Турцией? – спросил я, делая вид, что я не понял требований консула.
– Да нет же. Мне нужны не письма, а документы. Например, метрическое свидетельство и вообще документы, удостоверяющие вашу личность, – стал объяснять консул.
– Позвольте, вы что же, сомневаетесь в моей личности? – обиженным тоном спросил я. – Меня здесь хорошо знают в персидском посольстве (КРО устроил так, что их агент в персидском посольстве послал обо мне ноту туркам), наконец, десяток богатых персидских купцов могут рекомендовать меня. Если вы разрешите, я вызову сейчас двоих из моих знакомых сюда, – предложил я, протягивая руку к стоявшему на консульском столе телефону.
