Лесли Марчанд - Лорд Байрон. Заложник страсти
Последние годы жизни леди Байрон посвятила добрым делам и делала «признания» относительно своей жизни с мужем, которые разделяла с удивительно большим количеством людей, в то же время поддерживая впечатление, что переносит свое горе молча. Среди тех, кому она исповедовалась, была Гарриет Бичер-Стоу, через несколько лет после смерти леди Байрон опубликовавшая ее сенсационный рассказ об инцесте, почерпнутый из ее бесед с Аннабеллой. Воспоминания самой леди Байрон можно найти в многочисленных «повествованиях», написанных в конце жизни, когда ее преследовала навязчивая идея оправдать себя. Она хранила все свои письма и письма, связанные с ее разводом.
Дочь Байрона Ада, «рожденная в раздоре», как он и предсказывал, полюбила его. В детстве ей не рассказывали об отце и не показывали его портрета, но ее муж, лорд Кинг (позднее лорд Лавлейс), вырвал ее из-под влияния матери, и Ада полюбила отца и его поэзию. Однако Байрон был бы несколько уязвлен, если бы узнал, что дочь стала еще более известным математиком, чем мать, хотя ее уверенность в том, что знание чисел поможет ей выигрывать на скачках, развеялась. Когда Ада умерла в возрасте тридцати семи лет, ее похоронили по ее желанию в семейном склепе в церкви Хакнелл Торкард рядом с отцом.
В конце жизни Клер Клермонт вернулась во Флоренцию, превратив свою ненависть к Байрону в навязчивую идею. Забавно, но она приняла католическую веру, что, однако, не смягчило ее нападок против Байрона в переписке со стареющим Трелони, который обвинял Клер в «помешательстве». В старости она стала своего рода легендой из-за связи с Байроном и Шелли и слухов о том, что у нее хранятся бесценные письма и бумаги, – на самом деле у нее не могло быть никаких писем, потому что Байрон старательно избегал ей писать. Но именно потому Генри Джеймс сделал ее главной героиней своих «Писем Асперна». Клер умерла в 1879 году в возрасте восьмидесяти одного года, придумав себе такую оригинальную эпитафию: «В страданиях она провела дни, искупая не только свои грехи, но и добродетели».
Тереза Гвичьоли пережила удар, нанесенный ей смертью Байрона, но воспоминания о нем не оставляли ее всю долгую жизнь. В 1826 году она вернулась к мужу, но скоро оставила его вновь. Тереза провела несколько зим в Риме, где ненадолго увлеклась красивым хромым Генри Фоксом, сыном лорда Холланда. Также она была увлечена французским поэтом Ламартином, который привлек ее своим преклонением перед поэзией Байрона. Таким же образом Тереза флиртовала с другими англичанами в Италии, в том числе с графом Малмсбери, который включил воспоминания Терезы о Байроне в свои мемуары.
Тереза давно мечтала поехать в Англию и весной 1832 года совершила паломничество на родину Байрона. Там она встретилась с леди Блессингтон, к которой так ревновала в Генуе, Джоном Мерреем, Августой Ли и другими близкими друзьями Байрона и совершила поездку в Ньюстедское аббатство. Позднее она с восторгом отзывалась о миссис Ли, «его ближайшей и самой любимой родственнице, которую я бы скорее боготворила, чем любила…».
В последние годы Тереза в основном жила в Париже. Граф Гвичьоли умер в 1840 году и после долгого ухаживания сорокасемилетнюю невесту к алтарю повел маркиз де Бойс в часовне Люксембурга. Она была по-прежнему красива, но простота ее манер, так изумлявшая Байрона, переросла в деланость. Многие гости вспоминали нелепости, с которыми она предавалась своему обожествлению Байрона. В ее салоне висел портрет ее поэта-возлюбленного, а она стояла перед ним и выкрикивала: «Какой красавец! Бог мой, какой красавец!» Маркиз со свойственной французам безмятежностью гордился связью своей жены со знаменитым поэтом, и, когда его спрашивали, имеет ли она отношение к той графине Гвичьоли, которая когда-то была любовницей Байрона, он утвердительно отвечал с сияющей улыбкой. Говорят, что он представлял свою жену следующим образом: «Маркиза де Бойс, моя жена, бывшая возлюбленная Байрона».
После смерти маркиза в 1866 году Тереза увлеклась спиритизмом и беседовала с духом Байрона и своего мужа. Она радостно сообщала: «Теперь они вместе и очень дружат».
В тридцатых годах, после публикации произведения Мура о Байроне, родилась мысль установить поэту памятник в Вестминстерском аббатстве. Это вызвало ажиотаж в прессе, но церковные власти вновь ответили отказом. Когда наконец собрали деньги на установление статуи Байрона, изваянной Торвальдсеном, какое-то время она была бесприютной, пока ее не поместили в 1843 году в библиотеке Тринити-колледжа в Кембридже. Сначала ее предложили поместить в Вестминстере, но разрешение не было получено. В течение ста сорока пяти лет аббатство не хотело даже вспоминать о существовании Байрона. В 1954 году там открыли мемориальную доску в память Китса и Шелли. И только в 1968 году ректор Вестминстера, преподобный Эрик Эббот, согласился с воззванием Общества поэзии и позволил открыть памятную доску в честь Байрона в аббатстве. 8 мая 1969 года в аббатстве торжественно прошла «Церемония открытия мемориала в память лорда Байрона» под эгидой Общества поэзии. Уильям Пломер, президент общества, метко заметил: «Если бы тень Байрона сегодня присутствовала здесь, то на его губах блуждала бы слегка язвительная улыбка».
Генеалогические таблицы
Примечания
1
Байрон имел наследственную склонность влюбляться и связывать свою жизнь с двоюродными братьями и сестрами: его дед, адмирал, женился на кузине Софии Треваньон; дочь адмирала, Джулиана Элизабет, вышла замуж за Уильяма, сына пятого барона, брата своего отца; Августа Байрон, единокровная сестра поэта по отцу, вышла замуж за кузена, полковника Джорджа Ли, сына сестры ее отца, Фрэнсис. И среди Гордонов были браки между двоюродными братьями и сестрами. Первым детским увлечением Байрона была его кузина Мэри Дафф, потом Маргарет Паркер и затем Мэри Чаворт. (Здесь и далее примеч. авт.)
2
Теперь в Янине, на улице Байрона, стоит прочный двухэтажный дом с решетками на окнах верхнего этажа. Табличка на двери на греческом языке сообщает, что в этом доме в октябре 1809 года жил Байрон. Однако это не дом Николо Аргири с садом и балконами, изображенный в книге Томаса С. Хьюза «Путешествия по Сицилии, Греции и Албании» (Лондон, 1820). Вероятно, только местонахождение нового дома то же, неподалеку от замка Али-паши на берегу озера.
3
Д. Хобхаус. Путешествие. Т. 2. Константин Рига основал «Филики Этерию», общество поддержки греческого национального самосознания. Он был казнен турками в 1798 году, но его песни, такие, как «Восстаньте, греки!», перевод «Марсельезы», подвигну ли народ на мысли о революции. Когда в 1821 году разразилось греческое восстание, Лондос одним из первых принял в нем участие.
4
Эти имена и сейчас можно прочитать на упавшей колонне, хотя монастыря уже нет. Буквы стерлись, но, если на колонну плеснуть водой, надписи становятся отчетливее.
5
Д. Xобхаус. Путешествие. Т. 1. Дом в Афинах, где жил Байрон, был частично разрушен во время греческого восстания и вскоре после этого полностью исчез. Сегодня на этом месте, на Одос Агиас Теклас (близ Монастераки), к западу от Акрополя, стоит современный двухэтажный дом. Когда я впервые увидел его в 1948 году, табличка, написанная по-гречески и по-английски, гласила, что в этом доме жила афинская девушка Байрона, однако до настоящего времени табличка не сохранилась.
6
Мунихий – современное название Турколимани. Теперь там расположены таверны, куда летом любят захаживать туристы.
7
Протест Байрона против расхищения греческих памятников побудил Гарольда Николсона, молодого помощника клерка в министерстве иностранных дел, в 1924 году, в день столетия со дня смерти поэта, предложить вышестоящим лицам дружественный жест по отношению к Греции: возвратить кариатиду, мраморную статую, которую купил в 1816 году за 35 000 фунтов лорд Элджин и которая находится в Британском музее, на родину, в Эрехтеон. Однако власти, не такие почитатели Байрона, как Николсон, оказались глухи к его воззванию.
8
Хотя Байрон был по-прежнему привязан к Терезе, романтическая страсть уже угасла и прежнего пыла не осталось. После выхода в свет его стихотворения появилось множество легенд об «афинской девушке», приукрашенных путешественниками – любителями романтики. Впоследствии Тереза вышла замуж за некоего мистера Блэка, но всю свою долгую жизнь купалась в лучах славы, подаренной ей Байроном.
9
Эта история пересказана лордом Слиго, который прибыл в Афины уже после этого события и слышал только пересуды. После публикации «Гяура» Байрон попросил его написать услышанное, чтобы пресечь слухи, в которых было много правды. Хотя он говорил, что отчет Слиго «недалек от истины», но добавлял, что «кое-что в нем значительно отличается от событий, описанных в «Гяуре». Прежде чем отправить письмо Слиго Муру, лорду Холланду и другим, Байрон так тщательно вычеркнул десять строк, что их нельзя было больше разобрать. Уничтоженная часть содержала «в основном турецкие имена и обстоятельства преступления, не слишком важные и красивые». Возможно, там также говорилось и о месте самого Байрона во всей этой истории.
