Григорий Коновалов - Как женились Чекмаревы
- Ты, Федора, матушка, нарисуй-ка обидчика подробнее, - сказал Гоникин вроде запросто, но с чужинкой.
- Глаза у тебя, Павлик, смелые, а есть ли власть, мужичок? - едко отозвалась Федора.
- Хватит, даже с избытком, - страшновато припугнул Гоникин.
- Ну что ж, пойди вон в тот дом за тополями. - Федора толкнула плечом бывшего мужа.
- Испугаюсь, за тебя схвачусь.
- Ты уж лучше схватись за столб дыма - падежное.
Разговор этот Павла с Федорой грубо и решительно
убеждал Катю в непримиримой враждебности бывших супругов. "А ведь жили вместе, сын у них..." - думала опа непривычно раздвоенно. Опять взглянула на Афанасия:
спокойное, сосредоточенное лицо.
- Сходи, Павел Павлович, а я тут пока покалякую, очень уж симпатичные женщины, - сказал Афанасий. - Да и ты, Михеева, иди с ним.
8
Гоникин и Михеева отправились к каменному под черепицей дому за высокими зелеными веретенами пирамидальных тополей.
В доме этом, видать, жили богато и не боялись показать достаток свой. На веревках во дворе сушилась одежда - френч, бриджи, шапка и пальто с воротником серого каракуля, белые бурки, осоюзеиные желтой кожей. Как видно, хозяин копировал в одежде ответственных работников.
- Да, - сказал Гоникпн, толкнул локтем Михееву, подмигивая.
На крыльцо вышел невысокий сухой старик с лохматым волкодавом. Долго смотрел на Катю и Гоникипа изпод шляпы тяжелыми черными глазами.
- Кто и откуда? Зачем пожаловали? - пытал старик молодым голосом.
- Мы с завода. Нам бы выпить и закусить, - запросто бойчился Гоникин.
- Аида.
В кухне хозяин закрыл на ключ дверь в горницу, вынул из печки сковородку с жареными карасями, поставил на стол на каменную плитку, потом принес из сеней поллитра водки.
- Ешьте-пейте, как вас... товарищи или просто приятели, люди добрые. С завода вы, говорите? Наезжали ваши на карпа. Пруды рыбные, - говорил хозяин, выпив рюмку, стоя у раскрытых в сени дверей. - Поллитру, туда-сюда, еще можно найти, оторвать от себя, а больше-то в ветути, отклонял он просьбы Гоникина продать ему ящик водки. - Да и зачем вам ящик-то?
- Вы нас не бойтесь, хозяин, познакомимся поближе, помогаем друг другу, время военное, - ловчил Гопикин.
- Время нелегкое... как вас? Сыновья мои на фронте оба. А тут бахчи полить трудно. Насос собираю по деталям - у кого за водку, у кого за кусок мыла. Помогли бы насос собрать - были бы самыми дорогими гостями.
- Ну а кто из заводских-то помогает? - с простодушным участием и готовностью помочь спросил Гоникип.
- А я не рассказываю. И про вас смолчу. У меня все шито-крыто.
- Ладно. Насос будет, и очень сильный! - Гоникин встал, поправляя ремень на поджаром стане. - Давай показывай свои кладовые. И горницу открой.
- Извольте ваш документик на право обыска.
- Шило мыло, обмены. Что за барахолка?
- Павел, ты сначала расплатись за водку с дядей Харитоном, потом уж приступай к воспитательной работе, - сказал из сеней Афанасий, почесывая за ухом волкодава.
- Присядь, Афоня. Гостей провожу, займемся нашим делом, - сказал Харитон. - И ты, Полька, подожди, - велел он стоявшей за спиной Афанасия Новиковой.
- Это что еще за спектакль? - возмутился Гоникин придушенно, кладя на стол деньги.
- С гостей не беру, тем более с председателя райисполкома.
- Вы знаете его? - спросила Катя.
- Я и тебя знаю, раскрасавица. Лесник должен знать всех. Его не видят, а он из кустов, из-за дерева глядит, примечает. А вы тоже мне: мол, заводские мы. Кого замыслили обхитрить?!
Афанасий, помахивая рукой на себя, выманил их во двор.
- Ну? - спросил он Харитона и, перехватив его косой взгляд на Гоникипа и Катю, сказал, что можно при них дело делать.
Лицо Харитона побледнело, строжая на глазах:
- Товарищ Чекмарев, человек тот у меня в горнице. - Уголки губ его дернулись под усами. - Сам заявился к Поле Новиковой, прошу учесть.
- Да, подтверждаю: сам пришел, сдал оружие. Сначала я ужаснулась, похлебку разлила, весь подол измазюкала. Но тут инженер-истопник Коля Рябинин подоспел.
То-то натолкуются - служили вместе вроде. От лишних глаз укрыл у Харитона.
- Самолет кружил на рассвете... Тогда и спрыгнул.
Гоникин засвистел:
- Ситуация!
- Смотреть овражный лес надо. Может, где еще забились, - говорил Харитон Афанасию. - Я пойду.
- Осторожнее, дядя Харитоп, - предостерег Афанасий, принимая от лесника ключ от горницы.
- А то как же? Чай, леса и овраги свои мне сызмальства. И Митрич хитрый. - Лесник потрепал по холке муругого пса, пошел по отложипе к леску, поднявшему со дна оврага темно-зеленые кроны.
- Надо бы с ним послать... Не верю старику, - услыхала Катя голос Гопикина, сильный и убежденный.
- Ишь ты! - засмеялся Чекмарев. - А может, с пего хватит моего доверия?
- Ну, знаешь...
Катя Михеева вся дрожала, как молодая высляжница.
- Мне можно с лесником? Ну, Афанасий Игнатьевич, разрешите, - говорила она перепадающим голосом.
- Не разрешаю.
В горнице посреди компаты сидели на стульях двое - Рябинип и Корней Сиротин, муж Федоры, бывший красноармеец. На нем был впапашку короткий немецкий китель с нагрудными карманами. Сиротин встал, и китель сполз с плеча. Пристально всмотрелся Сиротин в лицо Кати, потерянно улыбаясь, и тут же отвел глаза. Ноги подогнулись, и он сел.
Но Гоникин вприщурку искрометно взглянул на Рябииина, потом уперся взглядом в темное межбровье Сиротина, резко приказал встать и поднять руки.
- А зачем? Я же сам сдался Полине Новиковой и вот сержанту Рябинину. Сиротин тяжело встал, подымая руки.
- Это еще посмотрим, какой ты ей племянничек и что за отношения у вас с бывшим сержантом Рябинпным.
Хриповатый голос Рябинина со злыми перехватами едва расслышала Катя:
- А это не твоя, Гоникин, печаль детей качать.
Поля Новикова, раскинув руки, выживала из кухни набежавших женщин.
- Позовем, когда понадобитесь.
Распахнув фланелевую куртку на широкой груди, Федора наступала на свою напарницу - истопницу Полю.
- Жалостливая нашлась! - выкрикнула она, и темные, в редких оспинках скулы засевались пшенинками пота. - Моего Корнея пебось там, в Германии, не так принимали бы, попадись он к ним. Повезут когда-нибудь в клетке звериной самого Хптлера, я звездану его по гляделкам. Сатана проваленный! - Федора, чувствуя на себе взгляды женщин, все больше воспламенялась собственной боевитостью. - А ну, дай мне, Полька, ружье, я доразу карачун наведу ему!
- Ишь ты, с пылом-жаром да с тратором взялась.
Пусть власти разбираются. Наше дело закончилось... Милая моя, не надо торопиться, наше горе не за горами, - говорила Поля, отстраняя Федору. Лицо ее старело на глазах.
- Охота немца поглядеть...
