Зинаида Чалая - Анатолий Серов
— В этой школе никакой профессии не получишь. Одна забава эти трудовые процессы. Я хочу, папа, поступить на шахту или на завод. Оттого я и толстый, что силу некуда девать.
— Твоя сила в рост идет. Учись, пока есть время. Потом будет поздно.
— Да ведь можно работать и учиться. Константин Терентьич подумал, что ни Толя, ни Женя, который в этом году собирался тоже в Турьинск, не будут там, вдали от родительского контроля, учиться как следует. Его уже не раз приглашали в Надеждинск на работу по нормированию труда и заработной платы на предприятиях Надеждинского комбината. И, хотя ему пришлось проститься с любимым горным делом, которому он отдал двадцать пять лет жизни, он согласился. Ему любо было по роду своих новых занятий ездить, как бывало, по знакомым лесам и рекам. Надеждинский комбинат охватывал все предприятия округа — лесничества, рудники, копи, железнодорожные пути и, наконец, металлургический завод — гордость и жемчужину уральской промышленности того времени.
Надеждинск
Поселившись в Надеждинске и приступив к работе, Константин Терентьевич нередко брал с собой в поездки старшего сына. Толя побывал в лесничествах Всеволодо-Благодатском, Надеждинском, Турьинском, Богословском, видел лесосплав и углежжение. Лес транспортировали и по сплавным рекам, и по железной дороге, и гужем — прямо из куреней везли зимой санным путем, а весной иногда подвозили на волокушах. Толя, как говорил отец, ногами исходил географию родного округа. Полноводная Сосьва со своими многочисленными притоками образовала густую сеть дешевых водных путей — красивую Турью, быструю Волчанку, золотоносную Какву, Вагран, Колонгу. Толя и раньше поплавал в их волнах, потаскал рыбы, погонял плотов, поиграл в морские приключения. Реки, озера, леса этого района были спутниками его детства.
С новым интересом присматривался мальчик к трудовой жизни людей. Все они были, как родные — на рудниках, в копях, на карьерах, о некоторых он уже не раз слыхал от отца и знакомых, и все они составляли как бы единую рабочую семью, все стремились к одной цели — восстановить промышленность Урала, поднять ее на новую высоту. Это сквозило во всех разговорах рабочих и мастеров с Константином Терентьевичем. Люди порой спорили и ссорились из-за условий и норм труда, но все хотели одного — чтобы стало веселей работать, чтобы видеть добрые результаты своих усилий.
Толя воочию убеждался, что и лесорубы, и сплавщики, и угольщики, и железнодорожники, и водники, и рудокопы работают на Надеждинский завод, обеспечивают его всем, чем нужно, чтобы он выдавал стране столько стали, сколько ей было необходимо. Он расспрашивал отца о разных видах труда.
— Профессию себе выбираешь? — спрашивал отец.
— Ясно.
— Выбирай, мальчик. Когда-то паренек вроде тебя не имел этой возможности. Пришьют к котлам или к откатке на шахте, и еще благодари начальство. За сто пудов песка, который рабочий грузил на прииске, платили восемь копеек. За ту же работу в забое, где люди стояли по колено в воде, на две копейки больше. Не полагалось ни рабочей одежды, ни медицинской помощи. Еще в молодые годы многие болели и умирали.
Наконец решение было принято: Толя сказал отцу, что хочет поступить в фабзавуч при заводе.
Отец дал согласие.
Занятия в ФЗУ начинались с осени. До тех пор Толя помогал семье устроиться на новом месте и, как всегда, быстро знакомился с надеждинскими ребятами. Подружившись с некоторыми из них, он сколотил команду футболистов и очень увлекся этим спортом. Подростки состязались на своем маленьком стадионе. Все это были будущие ученики ФЗУ.
Однажды на стадионе появились незнакомые парнишки, покрытые пылью и сажей, босые, без шапок, в рваной, потрепанной одежде — видно, пришли издалека. Они и походили на беспризорников, которых тогда еще немало бродило по дорогам страны. Но и чем-то отличались от них. Держались они открыто, с достоинством. Надеждинцы подошли к ним и услышали дельную критику игры футболистов.
— Сами-то умеете играть? — спросил Толя.
— Принимайте нас в игру, увидите.
— Как же вы будете играть, у вас и бутс нету.
— Обставим вас и без бутс, — насмешливо ответил старший из пришельцев, высокий, смуглый паренек с озорными карими глазами.
— А вы чьи же?
— Донецкие. Мы металлисты, у нас есть даже членские билеты профсоюза.
— Ух ты-ы!
Надеждинцы были покорены и приняли их в игру. Донецкие играли действительно неплохо. Толя заменил ими троих своих, уговорив тех покамест выйти из игры. Те даже разулись и отдали свои бутсы новым игрокам.
Несмотря на усталость и пустые желудки, новички привели надеждинцев в восторг. После финала их окружили и принялись расспрашивать.
— Где живете?
— Между небом и землей, — ответил высокий, который уже назвался Виктором Недосекиным. — Когда на буферах, когда под вагоном, а то и в чистом поле в стогу сена. Как придется.
— А зачем ушли с Донбасса?
— А что там делать? Завод законсервирован. Фабзавуч мы закончили по специальности слесарей котельного производства, а работы нема. Нам сказали, на Урале слесари требуются. Мы и поехали. Ехали, ехали, два месяца, дальше некуда, железная дорога тут кончается, — Виктор улыбнулся хорошей белозубой улыбкой и опустился на траву.
Толя тотчас последовал его примеру. За ним и все бросились на землю.
— Как же вы ехали? Все зайцами, без билетов?
— Когда и без билетов. Прятались в угольных ящиках, где только не прятались! Бывало, нас и ссаживали.
— И что? В милицию?
— Это за что же? Мы не беспризорники. Мы организованные. Где только не были! От Краматорска до Златоуста пятнадцать суток тащились. Местность там, правда, красивая, гористая. А завод так себе, маленький.
— А в Челябинске?
— Какие там заводы! Мельница да электростанция. Хотя, говорят, будут и заводы. Мы там задержались, потому что вот его потеряли, — он показал на младшего парнишку.
Младший вмешался в разговор:
— Ив Карабаше были, про Карабаш забыл? Там еще медеплавильный завод. Тоже так себе, нам не понравился.
Виктор продолжал:
— На Нижнетагильский завод заехали, побывали на Лысьвенском, на Чусовском… Решили все заводы осмотреть и выбрать самый большой, не меньше, чем наш, Краматорский.
— Наш завод большой, очень красивый, — перебил опять младший парнишка.
— Наш, Надеждинский, тоже неплохой, — ревниво заметил Анатолий. — А ты, что, у них за старшего? — спросил он Виктора.
— Вроде выбрали, — улыбнулся тот. — Когда кого из нас ссадят, другие двое вылезают на следующей станции, дожидаются, пока наш не выскочит из какого-нибудь проходящего состава. У нас дисциплина — друг друга бережем. А то отстанет парнишка, еще свяжется с беспризорниками, пропадет…
