Александр Коноплин - Поединок над Пухотью
Войдя, Стрекалов привычно пошарил глазами и, не найдя никого старше полковника, доложил ему о своем прибытии. Рядом с ним сидел начальник Особого отдела.
- Это и есть ваш разведчик? - спросил кого-то полковник, и в его голосе Сашке почудилось разочарование. - Неужто самый боевой из всех? За что получил медаль?
- За выполнение боевого задания, товарищ полковник.
- Конкретней.
- "Языка" привел. Офицера. А при нем бумаги какие-то оказались... Офицер, между прочим, с "Железным крестом" был...
- Расскажи-ка сначала о другом кресте, - потребовал Чернов. - Кто из вас догадался водрузить его на высоте?
"Ну, началось!" - подумал Сашка и, чтобы прекратить дальнейшие разговоры, сказал:
- Так точно, товарищ майор: во всем виноват я. А старшина Батюк и на вершине-то не был... Вообще там никого не было, я один устанавливал, так что готов понести любое наказание, а также снять обратно тот крест, как не заслуживающий внимания религиозный элемент...
- Зачем снимать? - полковник поднялся и стал выше всех остальных прямо великан какой-то.
Дело в том, что крест твой стоит и ни одна сволочь в него не стреляет. Вот какая, понимаешь, история... - он прошелся по блиндажу, погрел ноги у раскрытой печки и повернулся к Стрекалову. - Почему не стреляют, пока неизвестно, но сейчас нам это на руку: посадим туда наблюдателей. Лучшего места все равно не найти. Ну да это - наше дело. Ты мне вот что скажи: хорошо ли знаешь эти места? Только не ври. Если не знаешь, скажи прямо.
Сашка прикинул: если скажешь "да", спросят откуда. Служил здесь, в забытой богом Ровлянщине? Ну и что? Многие служили. Его батальон стоял в лесу, от него до ближайшей деревни километров шесть с гаком. Не скажешь ведь, что в Озерках у него была зазноба - молодая вдовушка Соня Довгань, что в Кудричах на свадьбе гулял однажды, а после не раз наведывался проверить, дружно ли живут молодые, не ссорятся ли...
- Не так чтобы очень... Наше дело солдатское: куда пошлют...
Полковник с надеждой поднял на Сашку глаза.
- Уж будто ни разу в самоволку не смотался?
- Ни. - Сашкины глаза смотрели прямо. - Старшина посылал раз насчет картошки, так ведь это когда было. Да и пробыли мы там всего ничего, нагрузили бричку - и обратно.
- А картошку у кого брали? - спросил Чернов. Он сидел в дальнем углу, и Сашка не сразу его заметил.
- То бесхозная, - как можно беспечней ответил Стрекалов, - бурты пооткрывали, а тут мороз...
- Выходит, добро спасали? - ехидно улыбнулся Чернов.
Сашка, сделал вид, что его обижает эта улыбка.
- Между прочим, не для себя старались, товарищ полковник!
- Как же, как же, понимаю... Название деревни, конечно, забыл?
- Забыл! - огорченно воскликнул Сашка. - Махонькая такая деревенька. А может, хутор...
- И дорогу не помнишь?
- Запамятовал, товарищ полковник.
Полковник, наклонив голову, слушал, задумчиво постукивая карандашом по столу. Лицо его было скучным.
- Значит, герой, ты нам ничем помочь не можешь... - Он бросил карандаш поверх карты. - Что ж, придется искать другого. Можешь идти.
Сашка стремительно повернулся на каблуках и... замер. Навстречу ему в низкую дверь блиндажа медленно вплывала серая генеральская папаха.
Офицеры вскочили, вытянулись по стойке "смирно", полковник шагнул вперед, коротко доложил.
- Здравствуй, Бородин, - сказал генерал, протягивая руку. Ну как твои подопечные? Опять затаились?
- Молчат, товарищ генерал.
- Плохо. - Генерал скинул бурку на руки подоспевшего адъютанта. Очень плохо, Захар Иванович. На самом, так сказать, выгодном для них участке и такое упорное молчание. - Он оглядел офицеров. - И это когда у него каждая минута на счету! Что вы на это скажете, уважаемые? Вот ты, Бородин, что имеешь доложить по этому поводу?
- Я думаю, товарищ генерал, - начал полковник. Но комдив перебил его:
- То, что ты думаешь, оставь при себе, а мне скажи, что у тебя нового, чего мы еще не знаем. Что увидели твои наблюдатели, посланы ли поисковые группы?
- Товарищ генерал! - полковник нервничал и говорил излишне резко. - Мы сделали все, что могли, но в условиях, в которых сейчас находится двести шестнадцатый, многого не добьешься. У нас мало артиллерии, минометов, вовсе нет опытных разведчиков и даже батарей для питания раций.
- Этак ты до вечера будешь перечислять, - сказал, нахмурясь, генерал. - Я спрашиваю, не чего у тебя нет, а что нового произошло за последние полсуток. Замечено ли наконец какое-нибудь движение на той стороне? Ведь не духи же у тебя людей воруют. Разведчики! А коль есть разведка такого высокого класса, значит, есть те, на кого она работает реальная военная сила. Что у тебя, Чернов?
- Я уже докладывал, товарищ генерал.
- Значит, тоже ничего нового...
Взгляд его маленьких, с хитрецой крестьянских глаз неожиданно остановился на Стрекалове.
- Кто такой?
-- Старшим поисковой группы хотели взять... - нехотя начал Бородин.
Глаза генерала ожили, взгляд несколько раз сверху донизу обследовал Сашкину ладную, подтянутую фигуру.
- Давно воюешь?
- С первого дня, товарищ генерал. Комдив удовлетворенно кивнул.
- Инструктировали, Бородин?
- Нет еще. Дело в том, товарищ генерал...
- А ну, иди сюда! - Комдив даже вперед подался, чтобы лучше видеть подходившего к столу высокого и, наверное, очень сильного парня. - Фамилия? Где служил раньше? - Выслушав ответ, он с одобрением покивал головой. Побольше бы нам таких, а, Бородин? Думаете, стал бы я с этим Шлаубергом цацкаться?
- Товарищ генерал, - воспользовавшись хорошим настроением комдива, мягко заговорил полковник, - нам бы еще один артдивизион. Или хотя бы батарею тяжелых орудий. Честное слово, раздолбали бы Шлауберга за милую душу!
Генерал грустно взглянул на командира полка.
- Что ты можешь сделать с одним дивизионом, если этот дьявол из лесу не вылазит? А ты знаешь, какой это лес? Вот он знает... - Генерал показал пальцем на Стрекалова. - Добрый лес. Блиндажей, землянок и прочих укрытий в нем тьма. В сорок первом мы здесь оборону держали. Полтора месяца держались! - Он снял папаху, пригладил редкие волосы ладонью. - Бомбили нас и из орудий обстреливали. Пробовали даже лес поджигать - куда там! Пока обстрел или бомбежка - мы в укрытии, а как он в атаку - мы тут как тут.
- Но ведь выкурили же все-таки! Сами же рассказывали, товарищ генерал... - не утерпел Бородин.
- Не выкурили! - рассердился генерал. - Сами ушли, фронт выравнивали... - Он промолчал. - У Шлауберга положение другое. И все равно нам подставлять под удар нашу молодятину грешно. Можно, конечно, и так: прямо с марша в бой. Бывало такое не раз. Да что толку? Потери семьдесят, а то и все девяносто процентов. Такое простительно разве что в обстоятельствах крайних, безысходных. Во всех иных солдата надо сначала обучить, а потом уж посылать в бой. Людские резервы тоже истощимы. Вот почему, - он всем корпусом повернулся к Стрекалову, - мы посылаем вперед таких, как ты. Противник хитер. Ох, как хитер! Я с этим Шлаубергом давно знаком...
