Виталий Радченко - Байки деда Игната
Само собой, что все купальские праздники не обходились без братьев-касьяновичей, их выдумок-фантазерства. К примеру, то же пускание с бугра прямо в речку колес, обернутых паклей, пропитанной смолой и дегтем. Пакля зажигалась, и огненное колесо на потеху всему «обчэству» летело в ночи, разбрасывая огненные «шматки», а потом шипело, угасая в воде. Разогнать его и придать правильное направление — тоже нужны были «догад» и хватка… Или сотворение высочайшего костра на берегу все той же речки, чем выше, тем почетнее. В нашей безлесой местности дело это было непростым. Опять же выручала смекалка. Из хвороста и камышевых кулей связывались длиннющие «драбыны» (лестницы). Установив их стоймя, подпирали такими же «драбынами», заполняли окна образовавшейся башни жгутами из соломы. Ах, как здорово горели такие костры! А если их было несколько, то зарево от такого пожарища было видно за много верст.
Частым развлечением в ночь на Ивана Купалу было больше жестокое, чем остроумное «лякание», то есть пугание, наведение страха на случайных прохожих. Братья-касьяновичи со своими наиболее преданными друганами мазали лицо сажею, напяливали шляпы и юбки из куги и рогоза, и залегали в придорожном бурьяне, имея при себе выдолбленные из засушенной тыквы «головы» с прорезями на месте глаз и носа, и зубастой пастью. В нужный момент внутри этой головы зажигался свечной огарок, и по сигналу вся ватага высыпала из засады, и с воплем и диким хохотом окружали жертву, приплясывая вокруг нее, дергая ее за полы и щипая, а затем столь же стремительно исчезала, погасив свечи и затаившись в бурьяне до следующего прохожего…
Но легендарнейшей вершиной купальского бесовства стал «вогонь папорот-травы», устроенный однажды шаловливой станичной братвой. Стекла обычного закрыли красной тряпкой, и вся банда в тех же одеяниях, что при «лякании» прохожих, вооружившись длинными хворостинами, вышла за станицу, где у «солодкого» (сладкого) колодца в теплую летнюю пору обычно ночевали проезжие торговцы, прасолы или какая другая публика. Отойдя от колодца с полверсты, наша веселая братия залегла в тернах. Ближе к полуночи к колодцу подъехал на коне один из братьевкасьяновичей. Напоив коня, завел разговор с «постояльцами»: «а чи не видели рябу корову, отбылась, сатана…», про то, про се… И как только вдали загорался условленный заранее красный огонек, обращал на него внимание собеседников: «не иначе, як папорот-трава!». Тут же было произнесено и манящее слово «клад»! И в компании нашлось три-четыре храбреца, решивших попытать счастья.
А огонек между тем не стоял на месте – он смещался вправо-влево, исчезал и снова появлялся на прежнем месте. Как тут устоять, когда клад — вот он, «живой», рядом, рукой подать! Страшновато, конечно — кто не слышал, что он охраняется нечистой силой?!. Да уж так ли страшен черт, «як його малюють»! Ну, а если с оглядом, осторожно, обережливо… А потом же — Бог не выдаст, свинья не съест… Опять же — КЛАД! КЛАД!..
В этом месте свого рассказа дед Игнат обычно переводил дыхание, разгладив бороду, замечал, что в натуре клады все же бывают настоящие, а не воображаемые. Да про то он еще расскажет, «дийдэ ряд»…
Итак, что же было дальше? А вот что…
Убедившись, что дело пошло, как задумано, хлопчик-наводчик, пробормотав что-то про свою пропавшую рябую корову, исчез в темноте. Да и до него ли тут было, когда, гляньте, вон, совсем рядом, алеет магический цветок папорот-травы!
И смельчаки устремились к заветной цели, замедляя шаг по мере приближения к ней. Тем более, что в ночной темени не очень-то видны рытвины, ямки и бугры… Затаив дыхание, ждут их залегшие в бурьяне «хранители клада».
Им тоже страшно, — как никак, соприкасаются с делами сатанинскими. А что б вы думали: вдруг она, та самая нечистая сила, тьфу, тьфу, что б ей было неладно, и сама всполошится… Но вот первый претендент приблизился к заветному месту, за ним шли остальные. Главный «распорядитель», а им, конечно же, был наш Касьян Касьянович, гасил фонарь и оглушительным свистом подавал сигнал всей братии к встрече любителей дармовых кладов. Дружина выскочила из кустов и с дикими криками налетела на остолбеневших незнакомцев. Кто-то из них падал на землю, другой — дай Бог ноги — старался как можно проворней удрать с окаянного места. Упавшего не трогали, убегавшего старались «достать» хворостинами, но далеко не преследовали, а по тому же сигналу исчезали с поля «боя», чтоб собраться в условленном месте…
Вот так веселились и «шутковали» в своей ранней юности наши достославные деды и прадеды. И не приведи, Господи, чтобы вы, их внуки и правнуки, повторяли их потехи, ибо всему — и хорошему, и так себе, — есть свое время и свой час.
Оно, может, и хорошо, говаривал дед Игнат, что та старинная нечистая сила сама собой кончилась, безвестно сгинула. Видать, что не делается, все к лучшему…
БАЙКА ДЕСЯТАЯ,
про год невезучий, семерых Касьянов, и про все такое прочее
Не все проказы и шалопайства братьев-касьяновичей кончались благополучно. Бывало всякое. Как говаривал дед Игнат, не все коту масленица, бывает и Великий пост, не все собаке в рот, бывает и в лоб… А на всякую удачу бывает своя незадача.
Вздумал как-то самый заводной из них, тех братьев, Касьян «молодой», соорудить крылья и попробовать на них полетать. Слышал он от приезжих на мельницу казачков, что такое где-то уже было, и вроде даже не раз. Тут главное, чтобы те крылья были по мере, и чтобы ими научиться «править». Он измерил длину голубя — от головы и до хвоста, и длину его крыльев. Оказалось, что птичье тулово немного короче крыльев. У «горобця» (воробья) был тот же фокус. Так что с «мерой» было почти все ясно… Вместе с братом Спиридоном изготовили две рамы подходящего размера, обтянули их бычьей шкурой. Получились «дужэ цикави крыла» — широкие у основания и сужающиеся к концам. С внутренней стороны у них было по две петли — в ближние просовывались руки, а за дальние надо было держаться. Для того, чтобы крылья не спадали с рук, ближние петли стягивались двумя «учкурами» (шнурами) на спине «летуна» и на груди.
— Добри булы крыла, — подчеркивал дед Игнат, который сам их, естественно, не видел, но в детстве «бачив» постолы, сделанные из той бычьей шкуры, что некогда служила их главной частью. Чувствовалось, что он и сам был бы не прочь взмахнуть теми «крылами», да и улететь… Куда? Не важно, куда… Важно улететь…
Оставалось научиться ими «править». Как наши хлопцы не приглядывались к летающим созданиям, — разгадать их секреты «на погляд» не удавалось. Дело решить могла только практика… Не получив ожидаемого удовольствия от спуска на тех крыльях с забора и ворот, братья присмотрели высокую крышу мельничного сарая-склада, откуда и совершили последние в их испытательной страде прыжки«полеты».
