Бруно Нардини - Жизнь Леонардо. Часть четвертая.(с иллюстрациями)
Встреча между молодым королем и Леонардо была трогательной, что поразило даже папу. Франциск I вышел навстречу Леонардо и, протянув к нему руки, воскликнул: «О, отец мой..» Он предложил Леонардо поехать с ним во Францию, и Леонардо согласился.
Рафаэль на всю жизнь сохранил чувство преклонения перед Леонардо. Изобразив на фреске Афинскую школу, он придал философу Платону черты лица Леонардо.
Графины скверного вина
Салаи решил остаться в Милане. Сказал, что он чувствует себя старым, ведь ему уже больше сорока лет. Леонардо разрешил ему построить себе дом на краю виноградника, полученного им в дар от Моро. Кроме того, он оставил Салаи все вещи, которые не увозил с собой во Францию.
Наступили последние дни приготовлений к отъезду и прощания с немногими друзьями, уцелевшими после всех трагических событий в герцогстве. Леонардо побывал в церкви Санта Мария делле Грацие, чтобы еще раз взглянуть на «Тайную вечерю». Он молча смотрел, как страшный недуг все больше губит его творение.
Арендатор участка земли во Фьезоле прислал ему в подарок графины с вином нового урожая. Это молодое вино они выпьют «на посошок» и на прощальном ужине с Салаи и слугами.
Леонардо пригубил вино — оно было мутным, а за время пути стало кислым, как уксус.
«Из Милана моему Кастальду Дзаноби Бонн, 9 ноября 1515 года. Четыре последних графина вина, вопреки моим ожиданиям, оказались, к сожалению, скверными. Виноградники Фьезоле, если их лучше обработать, могут давать Италии вино превосходное.
Для этого, как я уже объяснял, надо было бы удобрять кусты винограда, растущие на каменистой почве, известью, которую можно получать либо на фабрике, либо размалывая рухнувшие стены домов, ибо известь подсушивает корни. А лоза и листья вберут из воздуха вещества необходимые, чтобы гроздья винограда были отменными».
Можно сделать вывод, что Леонардо уже знал о полезных свойствах минеральных удобрений, открытие которых приписывается Пристли (1771). Не остались для него тайной и дыхательные свойства внешней, находящейся над почвой части растения, что было открыто и описано три века спустя.
«Потом есть у нас сквернейшая привычка настаивать вино в незакрытых сосудах,— продолжал Леонардо.— Из-за этого начинается брожение, с пузырьками воздуха испаряется эссенция, и остается лишь скверная, мутная жидкость и кожица да мякоть. Потом при переливании из сосуда в сосуд не соблюдаются все правила, и вино остается мутным и тяжелым для желудка.
Но если вы и все другие виноградари прислушаетесь к моим советам, мы будем иметь вино прекраснейшее. Да храни вас господь.
Леонардо».
Скверное вино—вот все, что Леонардо принес участок земли, оставленный ему дядюшкой Франческо. Полезный совет и отличный «рецепт» — все, что он сумел оставить наследникам, навсегда покидая Италию.
В альпийских горах
Путешествие через Альпы было приятным. Король стремился как можно чаще беседовать с Леонардо, вернее, слушать его рассказы. Старый живописец и ученый делился с молодым государем своими наблюдениями, познаниями и «тайными» открытиями. «Тайными» потому, что о них стало известно лишь в нашем веке. Показывая королю на соколов, круживших над заснеженными вершинами гор, Леонардо рассказывал о динамике и законах полета. Рассказал он и о своих попытках летать, о несчастье, случившемся с верным Заратустрой, и не скрыл своей уверенности в том, что однажды человек станет летать, как птицы, и даже выше и дальше птиц.
— Человек — гражданин вселенной, ваше величество, и во вселенную он полетит, чтобы открыть новые миры.
Они беседовали и о математике, геологии и механике, о гидравлике, астрономии и физике. Леонардо показал королю на привале свой «Трактат по анатомии» и поведал ему о том страхе и одиночестве, которые он испытывал долгими ночами в больничных мертвецких, сидя возле трупов.
— Я препарировал больше тридцати покойников, рассекая тончайшим ножом тело на части, и повсюду обнаружил вены. И вены эти не обагряли тело кровью, только капиллярные вены слегка кровоточили. Для опытов тела одного покойника мне не хватало, и приходилось долгими часами препарировать множество тел, чтобы во всем разобраться. А чтобы понять разницу, я иной раз повторял разрез дважды,— продолжал рассказывать Леонардо.
Франциск I слушал словно зачарованный. Не успел еще кортеж прибыть во Францию, как Франциск I решил поселить Леонардо неподалеку от своей резиденции, чтобы как можно чаще с ним видеться.
В Провансе они встретились с Луизой Савойской, матерью короля, которая тоже направлялась в столицу. Теперь оба кортежа продолжили путь вместе. Королева-мать тоже была очарована великим философом и сказала сыну, что Леонардо человек редких достоинств.
Внезапно ее осенила блистательная идея:
— В Амбуазе! Ну конечно же, наш великий Леонардо будет жить в Амбуазе, возле нас. Я отдам ему мой замок Клу.
Леонардо еще не знал о ее решении. Он молча ехал на коне, глядя на раскинувшуюся внизу долину. Следом за ним ехали Франческо Мельци и юноша Баттиста Де Вилланис, которого Леонардо взял в услужение перед самым отбытием из Милана.
В повозке сидела Матурина, служанка Леонардо, растерявшаяся среди всех этих людей, говоривших на чужом языке.
Леонардо изредка чувствовал жжение в правой руке, она словно немела. Потом на время отпускало. Королевский герольд посоветовал ему средство от болезни, и Леонардо записал в записную книжку: «Лекарство от жжения в руке, которое мне подсказал королевский герольд. Взять четыре унции свежего воска и отдельно две унции ладана. Воск растопить и смешать с ладаном, а потом этой смесью больное место помазать».
Салаи не последовал за своим учителем Леонардо во Францию, сказав, что чувствует себя старым — ведь ему уже больше сорока лет.
Перед отъездом Леонардо написал письмо арендатору своего небольшого имения во Фьезоле, жалуясь на то, что вино нового урожая прескверное.
Проезжая по берегу Луары, Леонардо задумал создать проект большого судоходного канала.
«Рисуй, Франческо»
Замок Кло-Люс, который чаще называли просто замок Клу, был прочным средневековым зданием с двумя крылами по фасаду. Красивая восьмиугольная лестница у края фасада вела со двора на первый и второй этажи. Под покатыми крышами уютно примостились просторные мансарды с широкими окнами, выходившими во внутренний двор.
