Игорь Минутко - "Рот Фронт!" Тельман
И сколько событий вместило то пятилетие! Главное из них в биографии Тельмана приходится на 15 мая 1903 года. Тогда было принято решение, определившее смысл всей его дальнейшей жизни.
Это решение пришло нелегко и не сразу.
...И все началось, пожалуй, на пасху 1900 года, когда Тельман еще жил с родителями. Его, четырнадцатилетнего (только-только окончил школу), пригласили товарищи на собрание социалистической молодежи. Так и сказали ему; «Соберется социалистическая молодежь», и в самих этих словах было нечто притягательное, как магнит.
Эрнст оказался в большом зале, битком набитом молодыми людьми. Здесь было много и его сверстников.
- Тедди! - кричали ему. - Иди к нам!
- Мы потеснимся!
- Сейчас будет выступать товарищ Август Бебель-! И когда на трибуну поднялся невысокий коренастый
человек с густой копной седеющих волос, зал взорвался неистовыми аплодисментами.
Эрнст, захваченный общим энтузиазмом, тоже хлопал изо всех сил.
С той трибуны в его ранней юности он услышал слова, запомнившиеся на всю жизнь.
- Вы дети рабочих, - говорил Август Бебель. - Вы знаете, какой ценой вашим отцам достается хлеб насущный. Вы знаете, кто враг рабочих, а если не знаете еще, то должны знать! Враги рабочего класса, а значит, и ваши враги - капиталисты, которым принадлежат верфи, корабли, заводы и фабрики. Они эксплуататоры ваших отцов. Они станут вашими эксплуататорами, когда вы вольетесь в пролетарские ряды. И выход у нас один - борьба за социализм, при котором не будет господ и рабов, сам народ станет хозяином своей судьбы. Но победим мы в одном случае, - когда будем едины, когда будем действовать сообща! Такое объединение возможно только в нашей рабочей партии, в социал-демократической партии Германии! Молодых рабочих Гамбурга я зову в наши ряды! Вы вступаете во взрослую самостоятельную жизнь. В одиночку вы - ничто, объединенные и сплоченные - все!
И опять зал взорвался аплодисментами.
Нет, не все увиденное и услышанное тогда Эрнст Тельман понимал. Но его юное сердце билось в унисон с тем молодым, рабочим залом.
«Здесь, здесь моя правда!» - думалось ему.
На том собрании за двадцать пфеннигов он купил тонкую книжку «Как я стал борцом за социализм» и просидел над ней всю ночь - перечитал несколько раз, стараясь понять написанное.
А утром, когда он во время завтрака заговорил с отцом о пережитом на собрании молодежи и о содержании книжки, которая за ночь буквально потрясла его своими обнаженными, жесткими истинами, Иоганн Тельман нахмурил брови, особо не вникая в страстную исповедь сына:
- Все это пустое. С возрастом пройдет. По себе знаю. Иди-ка лучше в лавку.
Не тогда ли появилась первая глубокая трещина в их отношениях?
Уже покинув родительский дом, Эрнст часто вспоминал то утро.
...Что же еще было в первое самостоятельное пятилетие жизни?
Сначала он работал в театре Друкера, однако по утрам регулярно отправлялся в порт на поиски заработка.
Потом устроился грузчиком в складском хозяйстве, потом работал на мельнице, перемалывавшей на удобрение гуано и рыбу, - гамбургские рабочие называли эту мельницу «костоломкой». Именно здесь Эрнст Тельман получил первые тяжелые уроки «по капиталистической системе эксплуатации и ее методам», как писал он впоследствии. Характерно, что молодые рабочие за одинаковую работу со старшими получали гораздо меньше, хотя и старшим хозяева платили гроши.
Эрнст снял каморку в грязном рабочем квартале. Теперь пролетарский Гамбург, его тяжкий труд, грохот порта, жизнь докеров и рабочих, их быт, заботы, радости, печали были постоянной средой, в которой формировался его характер.
Он ходил на рабочие собрания и митинги, он слушал выступления лидеров социал-демократической партии, присутствовал на жарких политических дебатах (оказывается, на одни и те же вопросы и проблемы члены одной партии смотрят по-разному... Это крайне удивляло) - пока Эрнст Тельман больше слушал, думал, сопоставлял...
И наконец принял решение.
...Да, это великое дело, когда в начале самостоятельного пути у тебя есть старший друг, наставник, который поддерживает тебя в решающий миг жизни.
Пятнадцатого мая 1903 года над Гамбургом повисли низкие тучи, и с утра зарядил дождь.
За Эрнстом в его каморку с подслеповатым окном зашел Хорст, сразу заняв своим огромным телом все жилое пространство.
- Ты готов, Тедди?
- Готов! - И сердце забилось чаще.
- Что ты написал в заявлении? Покажи-ка!
Эрнст протянул своему другу лист бумаги.
- Что же, все точно, - одобрил Хорст, прочитав небольшой текст. - А краткость, как известно, сестра таланта. Дождь же нам не помеха. Я взял свою брезентовую накидку. Пошли!
Собрание партийной группы происходило в одном из двух залов неказистого кафе в узком переулке возле самого порта, так что и через закрытые окна были слышны пароходные гудки, лязг металла, даже крики неугомонных чаек.
За столами сидело человек тридцать: обветренные лица, мозолистые руки, крепкие голоса. Многих из этих людей Эрнст Тельман знал.
Когда была исчерпана повестка дня, председатель собрания докер Пауль Бурш сказал:
- А теперь - прием в партию. Хорст, тебе слово! Поднялся Хорст, успев ободряюще хлопнуть по плечу Эрнста, щеки которого пылали от волнения.
- Слово мое короткое. Знаю Эрнста Тельмана с малых лет. Уже тогда нам помогал. Сейчас он - настоящий пролетарий. Живет самостоятельно, работает в порту...
- Кем работает? - перебили Хорста.
- Постоянной работы нет. Но думаю так, - Хорст взглянул на Эрнста, улыбнулся ему, - если его спросят о специальности, он должен ответить: рабочий порта! Верно, Тедди?
- Верно... - Под внимательными взглядами Эрнст в смущении опустил голову.
- А парень он надежный. В любом деле не подведет. Я за него ручаюсь. - Хорст помедлил. - И горячо рекомендую принять Эрнста Тельмана в нашу партию.
В комнате было тихо, и еще отчетливее стали слышны голоса порта.
- Есть вопросы к товарищу Тельману? - спросил Пауль Бурш.
- Сколько тебе лет, сынок? - подал голос пожилой рабочий, сидевший на стуле возле двери.
- Семнадцать, - ответил Тельман. Больше вопросов не было.
- Что же, будем голосовать. Кто за то, чтобы Эрнста Тельмана, рабочего порта, принять в ряды социал-демократической партии Германии, прошу поднять руку...
...Вечером шел Эрнст по многолюдной набережной Эльбы рядом с Хорстом. Молчали. На углу, где надо было прощаться, Хорст обнял одной рукой юношу за плечи.
- Я рад, Эрнст, что тебя приняли в партию единогласно. Теперь мы с тобой вдвойне друзья. Komeraden und Genoesen[10].
