Марк Твен - Из записных книжек 1865—1905
Сейчас, когда подержанные истины, унаследованные нами от наших отцов, сильно поблекли, может быть, стоило бы кому-нибудь написать действительно честную статью о «Векфильдском священнике»[59] и выяснить, чем наши отцы восхищались и есть ли в этой книге хоть что-нибудь, не вызывающее насмешки и хохота.
Правда — величайшая драгоценность, нужно ее экономить.
Я не так легко теряю самообладание, но если уже потеряю, его не найдешь с ищейкой.
Он сказал напрямик, что если на то пошло, он выбирает ад. Сказал, что привык ежедневно читать парижское издание «Нью-Йорк геральд» и не может без него обойтись.
Боб Ингерсолл[60] рассказал о пресвитерианском святом, который, отправляясь из рая на экскурсию в ад, заплатил за проезд в оба конца, а потом никому не мог сбыть обратный билет.
1895
Клара забыла в кебе свой зонтик. Сюзи забыла в кебе несколько свертков. Миссис Клеменс забыла на прилавке кошелек. Я тоже забыл в кебе несколько вещей, но никому об этом ничего не сказал.
В Париже 26 244 кеба. Каждый в среднем делает за день тридцать поездок и перевозит сорок пять человек. Два человека из троих что-нибудь забывают в кебе. Итого на каждый кеб тридцать предметов в день. Десять тысяч в год. 262 440 000 в год, исходя из числа 26 244 кеба, если моя статистика справедлива.
Воскресенье утром
Трое из шести или восьми спутников, с которыми я вместе приехал в Париж, отправились в Лондон с американским мультимиллионером, чтобы вкусить от его триумфа. Прошел уже месяц, но они все еще не могут ни думать, ни говорить ни о чем ином. Они счастливы, оглушены, полны благостности, как если бы они побы-вали в раю и трапезовали с господом богом.
Комментарии Джин по доводу присланного мне приглашения на обед к германскому императору: «Папа, если так будет и дальше, тебе не с кем будет знакомиться. Разве что с богом».
Машинист на железной дороге: «Вы вылитый Марк Твен. Вы могли бы сойти за его близнеца!»
Канада
Торонто тянется на двадцать миль в одном направлении. Бедняки живут на одном конце города, а работают на другом. В воскресенье трамваи не ходят. Два мира отстоят друг от друга, как если бы их разделял Атлантический океан.
Ну и что же? Лишь бы были довольны бог и попы[61].
Вчера во время чтения сзади меня по сцене прошел котенок. Публика смеялась в несмешном месте. Я не знал до конца, что случилось.
Навязчивый сон: я выхожу читать перед публикой, не заправив рубашку в брюки. Очень тревожный сон.
Воскресенье в Австралии строго соблюдается. Даже нет воскресного выпуска газет. Говорят, церковь боится, что не выдержит соперничества с печатью.
Все время, что мы были в Мельбурне, я не вставал с постели из-за карбункула.
С сотворения мира родилось и отправилось в ад 225 000 000 000 язычников.
Из них 28 000 спасены трудом миссионеров.
Епископ, вернувшийся из Китая: «Четыре пятых человечества не знает истинного бога. У бога не хватит времени их всех просветить, мы должны оказать ему помощь».
Мы легко соглашаемся, что у менее цивилизованных народов особенно сильно чувствуется неравенство между мужчиной и женщиной. Мы говорим, что это дикарство. Почему же мы так тупы и не видим, что тем самым мы признаем, что ни одна цивилизация не может быть совершенной, пока она не признает полное равенство мужчины и женщины.
Меня бесконечно поражает, что весь мир не заполнен книгами, которые с презрением высмеивали бы эту жалкую жизнь, бессмысленную вселенную, жестокий и низкий род человеческий, всю эту нелепую смехотворную канитель. Странно, ведь каждый год миллионы умирают с этим чувством в душе. Почему я не пишу эту книгу? Потому что я должен содержать семью. Это единственная причина. Может быть, так рассуждали и все другие?..
Пальмерстон, 2 декабря
Рано утром заплакал ребенок; не беда, я люблю детей. Потом звуки рояля — играет кошка или очень неопытный пианист. Более чем странная музыка: на три верных ноты в среднем четыре фальшивых. Играет с темпераментом, с видимым удовольствием. Старые-престарые мелодии сорокалетней давности. Если считать, что играет кошка (а это конечно кошка), то исполнение достойно всяческой похвалы. Это снова меня убеждает, что кошка смышленее, чем принято думать, и что ее можно подвигнуть на любой ужасный поступок.
Собаки ходят на мои лекции толпами. Подрались только однажды, в Омору. В Напьере висело объявление: «Категорически запрещается являться с собаками в первый ряд». Таким образом их присутствие в других рядах узаконивалось.
Утром небольшое землетрясение. Недостаточное, чтобы стрясти церковный звон.
Как часто люди, которые сами не умеют толком соврать, берутся рассуждать, где ложь и где правда.
Мы непоследовательны. Мы возмущаемся и протестуем, когда к нам проявляют неуважение, однако кто в глубине души уважает себя?
Хохот австралийского зимородка. Хищный, рыжий, лысый, покатая голова, мало перьев, красные плешины, огромные черные глаза в пурпуровом ободке глядят напряженно, вид совершенно беспутный. Деловит, эгоистичен, бессовестен, способен на все; так должен выглядеть профессиональный убийца. Между тем говорят, эта птица никому не приносит вреда.
1896
В полночь, когда я ложился спать, пробило восемь склянок; уснул, проснулся, пробило две склянки; уснул, проснулся, пробило четыре склянки; уснул, проснулся, услышал семь склянок; уснул, проснулся, услышал, как пробило одну склянку; уснул проснулся, услышал две склянки, — а вслед за тем раздался гудок, призывающий к завтраку. Выпил кофе в постели. Какая дурацкая ночь!
На палубе свирепствуют шалопаи. Досадно, что из шалопаев вырастают порядочные и полезные для общества люди нисколько не реже, чем из послушных детей.
Чем больше я присматриваюсь к современному морскому строительству и оборудованию, тем сильнее растет мое недовольство Ноевым ковчегом. Это было на редкость бестолковое сооружение (если подумать, для чего оно предназначалось). Только крестьянин мог изобрести подобную штуку.
Лучшей судовой библиотеки я не встречал. Надо перечитать этого чертова «Векфильдского священника». И кое-что из Джейн Остин.
Океан сегодня великолепен, синева напоминает мне Средиземное море; легкий, отчетливо-медный оттенок на неосвещенном солнцем спаде волны; тихое покачивание успокаивает и убаюкивает; вокруг все дышит покоем, чуждо мирским треволнениям. Вас овевает легкий ветерок, чтобы ваш жир не расплавился и не вышел наружу темными пятнами на одежде.
