Питер Пэдфилд - Секретная миссия Рудольфа Гесса
Свою уверенность относительно реальных, хотя и завуалированных, марионеточных авторов русской революции Розенберг черпал из "Протоколов сионских мудрецов", подделки, сфабрикованной царской секретной полицией ("Охранкой") и выданной за отрывки из протокольных записей Первого конгресса сионистов, состоявшегося в Базеле в 1897 году. «Охранка» использовала их для подстрекательства к еврейским погромам и их оправдания. «Протоколы» были расширены и в 1905 году опубликованы в качестве приложения к антисемитской книжке русского автора Сергея Нилуса; в этом виде Розенберг и познакомился с ними впервые в 1917 году, когда изучал архитектуру в Москве. В это время он уже находился под сильным влиянием работ Хьюстона Стюарта Чемберлена, англичанина, считавшего Германию своим духовным домом и рассматривавшего европейскую историю как результат борьбы германского народа с разрушительным воздействием иудаизма и римско-католической церкви. Теперь «Протоколы» являлись письменным доказательством международного заговора евреев, которые с помощью "вероломства и хитрости" намеревались "подорвать общество, свергнуть правительства, ввергнуть человечество в войну и, захватив власть, установить мировое господство". Розенберг усвоил все до мелочей и с этим интеллектуальным багажом прибыл в Мюнхен. Там Эккарт и другие издатели-антисемиты, включая Леманна (на вилле которого во время путча 1923 года Гесс держал министров в качестве заложников), привлекли его к работе в качестве исследователя и писателя. Опять же через Эккарта Розенберг познакомился с Гитлером. Каждый из них произвел на другого глубокое впечатление.
В характеристике, данной Розенбергу, Людеке указывал на его начитанность, особо подчеркивая, что "в его речах сразу чувствуется мыслитель, высказывающий оригинальные идеи в простой, доступной форме, с достаточной долей внутренней уверенности, характерной для высокого уровня интеллекта". Какое же сильное впечатление должно было это производить на Гитлера, не имевшего формального образования, но любившего цитировать прочитанных им авторов и книги, хотя изучать материал углубленно Гитлеру не хватало терпения, и он ограничивался простым просмотром страниц и поиском мыслей, соответствующих его собственным. Более всего, конечно, импонировала ему вера Розенберга в то, что историю человечества можно объяснить с расовой точки зрения: это как раз полностью совпадало с его мировоззрением. Только, в отличие от него, Розенберг мог представить исторические доказательства этого.
Итак, став сначала помощником редактора, потом редактором печатного органа нацистской партии "Фолькишер Беобахтер", по замечанию Людеке, Розенберг был "наиболее близким единомышленником Гитлера и более, чем кто-либо, в своих последних трудах сформулировал нацистское мировоззрение". С этой оценкой интеллектуального влияния на Гитлера совпадает и мнение других его соратников. Ханфштенгль, к примеру, считал, что Гитлер "околдован Розенбергом", а Отто Штрассер пошел еще дальше, написав, что Гитлер много лет был известен как выразитель идей Розенберга.
Розенберг принимал участие в путче 1923 года, после которого скрывался; в Ландсберге он не появлялся, следовательно, не мог внести непосредственный вклад в позже опубликованную книгу Гитлера "Майн Кампф". Хотя в мозгу автора книги уже крепко запечатлелись взгляды Розенберга, в частности, на евреев как инициаторов анархии и большевизма, с одной стороны, и авторов материализма и демократии не менее опасных для общества, с другой стороны. Гитлер разделял уверенность Розенберга в том, что орудиями в осуществлении еврейского мирового заговора, направленного против всех государств, с последующим достижением мирового господства являются римско-католическая церковь и международное масонство. Несомненно, многие консультанты внесли свою лепту в специальную тематику, затрагиваемую в "Майн Кампф", но главную роль в определении ключевых понятий идеологических, расовых, геополитических и внешнеполитических целей и задач сыграли Альфред Розенберг и Рудольф Гесс, являющиеся одновременно проводниками идей Карла Хаусхофера. Как следует из писем Гесса из Ландсберга, отдельные главы Гитлер писал сам, а потом зачитывал ему. Если Хаусхофер говорил правду своему американскому следователю, то значительная часть книги принадлежит перу Гесса. Несомненно, он обсуждал с Гитлером спорные моменты, возникающие во время чтений, составлял конспекты этих дискуссий, консультировался у Хаусхофера и других специалистов в той или иной области и подготовил окончательный вариант рукописи к печати. Вероятно, мы никогда не узнаем, был ли Гесс действительным соавтором книги, переиначивавшим и переписывавшим нестройные монологи Гитлера, делавшим собственные вставки и добавления, или же он оставался преданным учеником, всего лишь записывавшим и поправлявшим мысли учителя. Однако, учитывая праздный образ жизни Гитлера, полное отсутствие у него рабочей дисциплины, неспособность синтезировать продукцию своей могучей памяти и тот факт, что он так и не осуществил намерение написать продолжение к двухтомнику "Майн Кампф", можно предположить, что, скорее всего, Гесс был его полноправным соавтором, нежели преданным слугой.
Правда, Гессу так и не удалось придать ясность и четкость всему содержанию книги или хотя бы позаботиться о соблюдении правильности грамматики (согласно одному дотошному немецкому исследователю, в труде Гитлера насчитывается более 164000 синтаксических ошибок). Однако сомневаться не приходится — именно Рудольф Гесс приложил руку к разделам, касающимся темы расы, что явно противоречит его утверждению в письме Хаусхоферу о том, что Гитлер, рассуждая о евреях в тесном кругу образованных людей, использует иной тон, нежели тот, которым говорит с массами. Имеется, к примеру, раздел, в котором говорится о немецких марксистах, как вытекает из книги, устроивших в тылу революцию и оказавшихся причиной поражения Германии в 1918 году.
"Если бы в начале или в разгар войны удалось подвергнуть двенадцать или пятнадцать тысяч этих портящих народ продажных жидов газовой атаке, такой, какую сотням тысяч наших немецких самых лучших рабочих… приходилось переносить на фронте, тогда не казались бы напрасными жертвы в миллион раз большие".
Это почти полностью совпадает с содержанием письма Гесса Ильзе из Ландсберга, датированного 29 июня. В нем описывается эпизод, когда Гитлер, читая Гессу воспоминания о своих фронтовых переживаниях, разразился слезами. Позже он признался, что сам был до смерти испуган. После углубленного описания боев и ранений, Гитлер перешел к вероломству в тылу в 1918 году со стороны марксистов и парламентариев: "О, я буду беспощадно и жестоко мстить, как только мне предоставится возможность! Я буду мстить именем мертвых, которых тогда видел перед собой!"
