Геннадий Матвеев - Пилсудский
Летом 1889 года в Варшаве возник Союз польских рабочих (СПР), создатели которого отрицали не только индивидуальный террор и заговорщическую деятельность, но и вообще всякую политическую борьбу. Они надеялись, что концентрация внимания СПР только на экономической борьбе позволит его членам избежать арестов. Но полиция не обратила внимания на эти расчеты, и в конце 1891 года многие члены союза были арестованы.
Польские социалисты активно включились в организацию забастовок и демонстраций по случаю 1 мая, объявленного в 1889 году II Интернационалом Днем международной солидарности рабочих. В 1892 году в Лодзинском текстильном округе празднование Первомая переросло в шестидневную всеобщую забастовку с участием 60 тысяч рабочих.
В ноябре 1892 года в Париже был образован Заграничный союз польских социалистов (ЗСПС), а также принята программа будущей Польской социалистической партии (ППС), которую в русской Польше планировали создать путем объединения всех действовавших там социалистических организаций. С этой целью в Варшаву в начале 1893 года из-за границы прибыл известный социалист Станислав Мендельсон. Результатом его переговоров с представителями «Второго Пролетариата» и Союза польских рабочих стало согласие на вхождение этих организаций в ППС.
Правда, не все собеседники Мендельсона готовы были признать программу-минимум ППС, прежде всего из-за того, что ее авторы в качестве первоочередной задачи называли создание самостоятельной демократической республики, а не пролетарского государства, а также обходили молчанием вопрос о роли международной солидарности пролетариата в борьбе за социализм. Опять дали о себе знать разногласия, которые проявились в среде польских социалистов с самого начала их движения. Для их единомышленников в странах Западной Европы национальный вопрос не имел принципиального значения, поскольку они действовали в независимых государствах. Иным было его значение для социалистов угнетенных народов Австро-Венгрии, Германии и России. Здесь от ответа на вопрос «За что бороться?» зависели выбор тактики действий, определение главных союзников и противников, темпы движения к социалистическому государству, понимаемому как государство пролетариата. Что касается вопроса о конечной цели борьбы, то по нему расхождений не было. Конечно же молодой Пилсудский и его однопартийны, подобно всем социалистам, мечтали о социалистическом обществе, свободном от социального неравенства и классовой борьбы. Разногласия возникали по проблеме движения к конечной цели.
Авторы программы-минимум ППС считали завоевание национальной независимости непременным условием борьбы за собственно пролетарское государство. По их мнению, борьба за социализм должна была пройти несколько этапов. Сначала пролетариат должен возглавить борьбу за национальное освобождение своего народа и лишь затем, уже в независимой стране, приступить к решению собственных задач – ликвидации социального неравенства и построению социалистического общества. При таком подходе главными противниками польского пролетариата на ближайшую перспективу были правительства разделивших Польшу империй. А основными союзниками – все прочие социальные группы угнетенных народов этих государств, борющиеся за национальное освобождение.
Их оппоненты отрицали необходимость промежуточного этапа, поскольку он грозил заражением рабочего движения националистической идеологией и подчинением национальной буржуазии. Непосредственной задачей пролетариата они считали его социальное освобождение и построение социалистического общества, в котором автоматически будут решены и национальные проблемы. Достижение этой цели связывалось с общеевропейской социалистической революцией, а единственным союзником считался пролетариат других стран и народов. Спор между приверженцами обеих концепций длился в Польше семь десятилетий и завершился не потому, что исчерпал себя, а под непреодолимым давлением Сталина и ВКП(б) во второй половине 1940-х годов.
Итак, слова Пилсудского о том, что задуманная им в ссылке реформаторская работа к этому моменту стала излишней, не противоречат реальному состоянию дел в социалистическом движении. Вопрос лишь в том, когда будущий маршал в этом убедился – сразу по возвращении из ссылки или позже, после встречи с Мендельсоном, состоявшейся, по всей видимости, в январе 1893 года. Прямого ответа на вопрос нет, но есть некоторые косвенные свидетельства того, как Пилсудский пришел к приведенному выше заключению.
Известно, что через непродолжительное время после возвращения из Сибири он сблизился с участниками небольшого социалистического кружка в Вильно и вскоре стал его лидером. Тогда же, во второй половине 1892 года, Пилсудский побывал в Варшаве, где познакомился с некоторыми активистами «Польской лиги» – сторонниками нового национального восстания, ярыми противниками интернационализма и социальной революции. Казалось бы, если Пилсудского интересовала только борьба за возрождение Польши, то он должен был бы сблизиться с этими людьми и наладить с ними тесное сотрудничество. Но этого не произошло. С варшавскими социалистами, большинство из которых в тот момент были как раз интернационалистами, ему в тот приезд, скорее всего, встретиться не удалось. А значит, никакого суждения о направленности польского социалистического движения недавний ссыльнопоселенец тогда составить не смог. Вполне возможно, что, не установив контактов с социалистами Варшавы, Пилсудский понял ограниченные возможности деятельности в родном городе и задумался о будущей профессии.
Когда он узнал о возникновении Заграничного союза польских социалистов и принятой им программе ППС? Думается, довольно быстро, поскольку участником учредительного съезда в Париже был литовский татарин Александр Сулькевич (он же Хузман Эмирза-бег), впоследствии многолетний соратник Пилсудского по нелегальной социалистической работе, шурин одного из участников виленского кружка социалистов. Сулькевич после окончания съезда вряд ли долго оставался за границей, поскольку служил на таможне – как мусульманин, он имел право занимать государственные должности в России, в том числе и в «Привисленском крае», как после упразднения автономии официально именовалась Польша. Он мог вернуться домой уже в начале декабря 1892-го и рассказать своему шурину о съезде и принятой на нем программе. Весьма показательно, что именно в конце 1892-го – начале 1893 года Пилсудский отказался от намерения получить высшее образование экстерном. Да и встречу Мендельсона с Пилсудским в 1893 году никак нельзя считать случайной; очень высока вероятность того, что она состоялась при посредничестве того же Сулькевича.
