Герман Герстнер - Братья Гримм
Вот как проходил день в этом доме. Якоб и Вильгельм просыпались в своей светло-зеленой спальне, а, пока они одевались, в соседней комнате с шумом закипал чайник. Отец, перед завтраком прочитав утреннюю молитву, сидел все еще в халате и курил трубку, а слуга заплетал и пудрил косу его парика. После завтрака братья занимались с воспитателем в гостиной, куда часто приходила посидеть и мать. А отец в это время в служебном кабинете вершил дела городка и окрестных деревень. Управитель он был добросовестный, с посетителями разговаривал весьма приветливо.
Днем дела задерживали его, поэтому обедали с опозданием. За обеденный стол садились девять человек — в Штайнау родилась еще дочь Лотта, а кроме того, сюда переехала сестра отца, вдова Шлеммер. После обеда в гостиной наводили порядок, мыли посуду. А дети помогали. Наконец наступала пора молоть кофе. В послеобеденное время отец любил выходить в сад: если это было осенью, он срезал на десерт кисти созревшего винограда. Или заходил в птичник посмотреть кур и уток. Как заботливый хозяин, он придирчиво проверял, все ли в порядке в конюшне и коровнике. После обхода возвращался в гостиную — на столе уже ждали синие кофейные чашки дрезденского фарфора. Затем воспитатель звал братьев опять заниматься, а папаша Гримм шел работать в свой кабинет. Мать такого большого семейства тоже не сидела сложа руки. В доме всегда хватало шитья и вязанья, к обеду следующего дня нужно было перебрать чечевицу, почистить яблоки — дел было много.
Когда кончались уроки в четыре часа дня, для братьев наступало замечательное время: они могли побегать в саду или во дворе, погоняться за ягнятами или поглазеть на голубей, поиграть с кроликами и покормить из рук почти домашних дроздов и коноплянок. К радости ребят, в доме были собаки, к тому же держали двух гнедых меринов и черного английского жеребца Англичанина.
Ужин опять собирал вместе всю семью. После вечерней трапезы все оставались еще посидеть за столом. Играли в лото. Иногда заходили друзья, знакомые — мужчины курили трубки, потягивали пиво. Частым гостем в доме бывал старший лесничий Мюллер; он сажал детей на колени верхом и подбрасывал их. Потом детей отправляли спать.
Серые, будничные дни прерывались иногда веселыми праздниками. Управитель Гримм облачался в синий фрак, украшенный золотыми аксельбантами и воротником из красного бархата. Если же он собирался выезжать верхом, надевал сапоги с серебряными шпорами и кожаные штаны. Якоб и Вильгельм с восторгом разглядывали своего отца в роскошном фраке или же в зеленом охотничьем костюме. О, этот управитель стал уважаемым человеком! Особо важных гостей он принимал наверху, в своей приемной, богато обставленной дорогими казенными креслами. Его предшественники далеко не все были честные и порядочные люди — детям рассказывали, как по дому глубокой ночью бродил призрак давно умершего управителя, наказанного за страшные преступления. Да, в этом доме детям с самого раннего возраста внушалось чувство верности и долга. Быть честным и порядочным. Бережно и экономно расходовать заработанные деньги. Примером были сами родители, которые трижды взвешивали в руке крейцер, прежде чем его истратить.
При всей скромности и бережливости семья жила в дружбе и согласии, в доме много было поводов для веселья — вручение золотых подарочных медалей в дни рождения или празднования рождества. Вечером, в канун рождества, дети в нетерпении ожидали, когда откроется дверь в комнату, где стояла наряженная елка, и прислушивались. И вот наконец звенел веселый колокольчик! Открывалась дверь — в комнате переливалась и сверкала рождественская елка, украшенная золотыми и серебряными яблоками и орехами, горящими свечами. Каждому была приготовлена тарелочка с печеньем и сладостями, детям — игрушки, и уж совсем необыкновенными были медали, блестевшие всюду.
Постепенно Якоб и Вильгельм осваивались в Штайнау, открывали для себя новые улицы и дома, становившиеся их детскими владениями. На всю жизнь в их памяти осталась площадь в центре городка с шумящим фонтаном, ратушей, школой, церковью св. Екатерины и старым замком. Особо примечательным было каменное здание ратуши с глубокими винными погребами, парадным залом и большими залами для собраний. Мимо этого здания братья Гримм проходили несчетное число раз — зимой, бросая снежками друг в друга, летом, наблюдая за аистом в гнезде на крутой крыше. Около ратуши, в длинном доме, вытянувшемся вдоль улицы, жил учитель Цинкхан, много лет учивший братьев. Ему было в то время за пятьдесят. Зимой он обычно одевался в черный, а летом — в голубой или фиолетовый костюм. Неотъемлемыми атрибутами старого учителя были очки, болтавшиеся на тесемке, и внушительных размеров бамбуковая трость — ученики побаивались его. Раскурив трубку, он начинал урок: «Ну, чертенята! Кто знает слова?» В то время, когда он изрекал свои премудрости и вдалбливал в головы учеников латинскую грамматику, его жена, случалось, громко кричала с лестницы: «Что варить на обед?» В ответ неслось: «Готовь тефтели, жена!»
Пока готовились тефтели, в дело вступала трость — ведь тогда еще применялись телесные наказания. Якобу же удавалось отделаться лишь легкой порцией по сравнению с другими — у него, как признавал сам Цинкхан, была «неуемная, истовая жажда учения». Вильгельм тоже вскоре понял, что благодаря прилежанию и внимательности можно легко избежать побоев старого учителя.
Церковь св. Екатерины была для братьев волшебным местом — ведь в этой старой церкви их дед больше сорока лет был священником. И когда он, будучи уже в преклонном возрасте, шел к церковной кафедре, ему всякий раз приходилось проходить мимо могилы его молодой жены и детей, которые рано умерли и были похоронены здесь, вблизи алтаря.
Раздавался звон «железного парня» — старый колокол, тоже достопримечательность городка, управитель протягивал детям праздничный гостинец — грецкий орех в сахаре и шагал вместе с ними к церкви. На семейной скамейке были вырезаны инициалы отца — Ф.В.Г. (Филипп Вильгельм Гримм). Якоб открывал перед отцом книгу псалмов, а Вильгельму разрешалось бросить в церковную кружку монету. Лучи солнца проникали через высокие окна Церкви и освещали надгробные плиты родственников. Женщины нюхали принесенные цветы или розмарин. И тут раздавалось пение — торжественное и праздничное.
После службы можно было побродить по соседнему замку: каменные стены, рвы, угловая башня — он казался настоящим сказочным дворцом. Таинственно и неясно вырисовывались ворота, подъемный мост, живописно обвитый плющом, флюгер, а под ним темный каменный орнамент готического здания. Рядом располагалась часовня. По углам угрожающе громоздились бастионы. Если прислушаться, то можно услышать, как шепчутся духи давно минувших лет. А не был ли это на самом деле дворец Спящей красавицы? Немного воображения — и дети видели принцев и принцесс, шествовавших через залы сказочного дворца.
