Дмитрий Зимин - От 2 до 72 Книжка с картинками
К сожалению, у меня нет фото, отображающих радиолюбительство тех лет.
…Рынки-толкучки, сперва на Павелецкой, затем в Коптево, куда по выходным съезжалась вся радиолюбительская Москва. Выходной тогда был один – воскресенье.…
…В первые послевоенные годы о том, что в доме живет радиолюбитель, знала вся округа. Летом, при открытых окнах, динамик на подоконнике и… «Рио-Рита», «Дождь идет»… Танцы во дворе или на мостовой перед домом. Автомобили в арбатских переулках ездили тогда не часто.
Промышленные радиолы, в основном немецкие, трофейные были редкостью. Да и то, их динамики были мощностью 1-3 Вт. А у радиолюбителя усилитель с двумя лампами 6Ф6, а потом и 6П3 в пушпуле, уличный динамик РД-10 (10 Вт!) на подоконнике и… танцуют все! «Вчера мой динамик на Гоголевском бульваре слышали…» Недолго. Пока не прибегут возмущенные родители или соседи. …
Танцы продолжались под тихую музыку. А я танцевать так и не научился. Мое дело – менять пластинки.
Школьника-радиолюбителя не по годам уважали. Главный монтер в доме. В трудную минуту мог научить воровать электричество (чтоб счетчик не крутился) с помощью заземления и самодельного (других сперва не было) автотрансформатора. (В первые послевоенные годы, как и в годы войны отпуск электричества населению был лимитирован.)
А если он мог починить радиоприемник… А уж если телевизор… Как я стеснялся (сперва) брать деньги за ремонт телевизоров…
Как мы ждали тогда выхода каждого номера журнала «Радио», выхода каждой книжки «Массовой радиобиблиотеки»! Так, году, наверное, в 1949-м вышла книжка «Сто ответов на вопросы любителей телевидения». Как понятно там было объяснено, что такое «двойной интерлессинг» (это черезстрочная развертка) и зачем нужна в телевизоре (тогдашнем) ручка-регулировка под названием «дистрибъюшен» (распределение). Это всего лишь линейность по вертикали. Но какова терминология!
Радиолюбительство в те годы стимулировалось дефицитом или вообще отсутствием бытовой радиоэлектроники, а также примитивным уровнем радиоаппаратуры тех лет, построенной на дискретных элементах. Радиолюбитель с помощью паяльника и купленных на толкучке деталей мог конкурировать с промышленностью в схемотехническом творчестве и изготовлении образцов.
В наше время товарного изобилия и когда схема телевизора построена на одной таинственной микросхеме, такое радиолюбительство уже невозможно.
Этого в чем-то жаль.
Мне, наверное, повезло, что в детстве я застал романтический период развития радиотехники, а на излете жизни – романтику начала капитализма, частного предпринимательства в России.
* * *Вернемся, однако, к школе.
Всем нам на всю жизнь запомнился еще один педагог милостью Божьей – учитель математики Иван Василевич Морозкин.
Во время учебы его боялись, после окончания школы – полюбили. Помним его высказывания: «Сотри эту гадость, напиши другую». Или, предложив запомнить формулы приведения на уроке тригонометрии: «Забыть и потерять двойку в этой формуле невозможно, так как потерявший тут же находит ее в классном журнале».
А вот на этих снимках – группка моих одноклассников сразу после окончания школы.
В школьном дворе. Год 1951-й.
Полным ходом идет борьба с безродными космополитами. Мы еще не знаем, что кое-кто из наших товарищей испытает в том году при поступлении в вуз унизительную, подлую дискриминацию по анкетным данным. Близко дело «врачей-отравителей». На этих последних школьных снимках я – с папироской. Так как пороть меня было некому, я рано начал курить и курил более 50-ти лет много и с удовольствием.
…Через год после окончания школы ненадолго, всего на один вечер в феврале 1952 года, мы снова оказались в своем классе, но уже в половинном составе.
Парные фотографии московских видов, которые я приводил, взяты большей частью из коллекции «Московское время», которая принадлежит моему фонду «Династия». В этой коллекции использованы архивные фотографии начала века Готье, подвергнутые компьютерной реставрации, и современные снимки. Основным создателем коллекции был мой однокурсник Гелий Павлович Земцов. Привожу первый наш с ним парный портрет, сделанный в военных лагерях. Второй курс МАИ. Город Слоним в Белоруссии, вблизи польской границы. 1953 год. На одном из политзанятий нам зачитали сенсационное сообщение об аресте Берии. На снимке обращают на себя внимание наши рожицы, отретушированные до какой-то поросячьей благообразности полковым фотографом. Приводить наши современные фото пока не рискну. Контраст создает тот еще.
Глава 3. Времена студенчества
От времен студенчества и многих-многих лет работы в РТИ (тогда – сверхсекретный п/я Г-4097; бланк «Радиотехнический институт АН СССР» использовался только для справок в домоуправление и детский сад) остались фото, не имеющие отношения ни к учебе, ни к работе.
Покажу некоторые.
Середина 50-х годов. Младшие курсы Радиотехнического факультета МАИ. Студенческие каникулы. Путешествие на озеро Селигер на велосипедах.
Карт, считай, тогда не было, путь корректировали опросом местных жителей. Значительная часть дороги от Торжка до Осташкова практически отсутствовала. Начиная, кажется, от Кувшинова через болота шла гать из бревен и бревнышек.
Эта «дорога» была настелена в годы недавней войны саперами, а сейчас – местами ушла в болото и была хоть как-то проходима лишь в сухую погоду. Часть этой дороги преодолели на грузовике, скорость которого по трещащей гати не слишком превышала скорость пешехода.
Вокруг – болота, редкие нищие деревни.
В Осташкове местные жители знали, что на острове напротив живут (или недавно жили, сейчас уже не помню) «секретные немцы-ученые». Сейчас этот эпизод использования пленных немцев-специалистов, создававших ФАУ–2, упомянут в публикациях, посвященных деятельности КБ-1 по разработке системы ПВО Москвы.
На этом снимке первым стоит высокий парень с велосипедом. Это Боря Золотаревсий (от слова «золотарь», а не «золото», как он сам нас учил писать его пролетарскую фамилию), представитель не такой уж малой прослойки студентов – демобилизованных военных, в том числе и фронтовиков. Все они были заметно старше нас, школьников. Все были членами партии.
