Николай Надеждин - Эдит Пиаф
Их сблизила музыка. Дитрих восхищалась даром Пиаф и однажды обратилась к ней с просьбой поставить голос. Дитрих мечтала петь сама, петь в своих фильмах, выходить на сцену, как Пиаф, которую она называла своим кумиром… И это признание поразило Эдит. Да, да, разумеется, она поможет великой Марлен всем, на что только способна.
И началась многолетняя дружба. Эдит стала давать уроки пения Дитрих. И это не шутка – природное дарование певицы было настолько мощным, что она интуитивно улавливала все нюансы певческого ремесла.
У манеры исполнения Пиаф и манеры Дитрих вроде бы нет ничего общего. Но когда узнаешь, что в голосе Дитрих есть часть труда Пиаф, начинаешь слышать некие схожие нотки…
И вот, наконец, пришло время самой большой любви в ее жизни…
Марлен Дитрих.
46. Марокканский бомбардир
Удивительно, как судьба сводит выдающихся людей…
Марсель Сердан был на самом деле великим боксером. Свою профессиональную карьеру он начал в 1934 году. Несмотря на молодость – Сердану едва исполнилось 18 лет – это был уже очень опытный боец, который к тому времени провел на ринге 107 боев, в которых проиграл лишь четырежды. Он слыл отъявленным нокаутером. И это было удивительно – Сердан никогда не стремился закончить бой нокаутом. Он любил бокс, он играл в бокс, он жил боксом. Более того, он всегда отличался миролюбием и джентльменским отношением к противнику. Но факт остается фактом: из 103 побед на любительском ринге 40 поединков закончились нокаутом, а 62 – техническим нокаутом.
Не менее успешно сложилась и профессиональная карьера Сердана. За 15 лет он провел 116 боев и проиграл только четыре из них. За крепкий удар и вошедшее в традицию досрочное окончание поединков Сердан и получил прозвище «марокканский бомбардир».
Но это мало интересовало Эдит Пиаф – до поры, конечно. Как не интересовало ее и то, что Сердан был накрепко привязан к Марокко и Касабланке, городу, где он появился на свет и где жила его супруга Маринетта и трое сыновей.
Марсель Сердан.
Хорошим ли семьянином был Сердан? Кто знает. Но в те предрождественские дни 1946 года он уже думал только об Эдит Пиаф. Она вошла в его жизнь и вытеснила все.
В том числе и семью.
47. Первая встреча
С Марселем Серданом Эдит познакомилась в Париже в ноябре 1946 года. Кажется, это было сразу после ее концерта. Пиаф совершенно не запомнила обстоятельств той встречи.
Седана подвел Монтан.
– Эдит, детка, ты должна познакомиться с этим парнем, – сказал Ив, широко улыбаясь.
– Да? – насмешливо произнесла Эдит и окинула взглядом незнакомца.
Это был огромный человек лет тридцати с узким лицом и широкими черными бровями. Эдит едва доставала ему до подбородка. И рассматривала его лицо снизу вверх, задрав голову.
– Марсель, – смущенно произнес незнакомец и неловко протянул руку.
Эдит не обратила внимания на эту явно нечаянную бестактность и запросто пожала крепкую ладонь Марселя.
– Марокканский бомбардир. Слышала? – продолжал Монтан.
– Нет. А что он… бомбардирует?
– Он профессиональный боксер. Будущий чемпион мира в среднем весе.
– О, я ничего не понимаю в боксе, – засмеялась Эдит. – Вы такой большой, что у меня устала шея смотреть на вас снизу вверх.
– Я готов встать перед вами… на колени, – ответил Сердан и залился краской.
Когда боксер отошел, Монтан прошептал на ухо Эдит:
– Это очень известная фигура в мире спорта. Настоящий великан. И он… очень хотел увидеть тебя вблизи.
– Да? Я чувствую себя музейным экспонатом, – засмеялась Пиаф.
Марсель на тренировке. 1948 год.
48. Случай в Америке
Этим вечером у Пиаф концерта не было. Она устроилась на диванчике, поджав под себя ноги, и принялась перелистывать модный журнал. Его принесла Андреа, когда спускалась в магазин за какой-то бытовой мелочью.
На станицах яркого журнала были изображены полуодетые блондинки, похожие одна на другую. Они демонстрировали белье, от вида которого у Эдит немножко кружилась голова.
«Какое чудо, – подумала она. – Надо бы пройтись по магазинам. Здесь в Нью-Йорке замечательные магазины…»
Квартирка на четвертом этаже была куплена Пиаф недавно. Мебели было немного. Кухонька совсем еще пуста – не на чем было даже сварить кофе.
Зазвонил телефон. Эдит подумала, что придется подняться и тащиться в прихожую – секретаршу она на вечер отпустила, а прислуги не держала…
– Эдит?
Мужской голос казался знакомым, но Пиаф не могла так сразу припомнить его обладателя.
– Кто это? – спросила она.
– Марсель Сердан.
– Сердан? Не знаю такого.
– Ваш поклонник, француз. Боксер… Нас познакомили два месяца назад, помните? Марокканский бомбардир…
– Ах, Сердан! – ответила Эдит. – Помню, конечно, помню. Вы еще собирались встать на колени, чтобы мне было легче на вас смотреть.
– Я сделаю это сейчас, если вы согласитесь со мной поужинать. Я стою у дверей подъезда вашего дома, возле телефонной будки.
– Хорошо, – сказала Эдит. – Я как раз чертовски голодна…
Сценка в кафе.
49. Мясо с горчицей
– Куда же вы так спешите? Помедленней, пожалуйста…
– О, извините, ради бога.
– Ну вот, снова побежал. Я не успеваю за вами!
Рассерженная Пиаф остановилась. Ее глаза стали злыми и колючими. Сердан переминался с ноги на ногу, словно застоявшийся конь. Он вел себя, как неопытный мальчишка, и жутко стеснялся.
– Здесь недалеко есть один ресторанчик, – промямлил Сердан.
– Тогда пойдем туда. Только не так быстро. И… встаньте рядом. Я вас не укушу, – заявила Эдит.
Они зашли в какую-то закусочную. Зал был пуст. За одним столиком ужинали два пожилых таксиста. У барной стойки скучал официант.
– Сэр? – произнес официант вопросительно, глядя, впрочем, на Эдит, а не на Сердана.
– Я полагаю… – замешкался боксер. – У вас есть мясо? Вареная телятина?
– В горчичной заливке, сэр. А что будет дама?
Эдит и Марсель в ресторане.
– Две порции телятины, – сказал Сердан и густо покраснел.
Он готов был провалиться сквозь землю, но ничего не мог с собой поделать.
Официант принес две большие тарелки с дымящимся мясом. Сердан тут же набросился на еду. И вдруг понял, что есть не может…
– Господи, Эдит! – сказал он простодушно, отодвигая тарелку. – Что со мной? Почему я все делаю не так? Я чувствую себя четырнадцатилетним юнцом.
Эдит, даже не взглянувшая на блюдо, словно его не было на столе вовсе, вскинула брови.
