Ядвига Полонска - Марина Мнишек. Невероятная история авантюристки и чернокнижницы
В тот период, дела у короля шли не очень хорошо. Он не смог найти общего языка с шведским дворянством и, по сути, Швеция вышла из его владений. А на престол все сильнее претендовал дядя Сигизмунда Карл Девятый. В Сейме он терял свои позиции под давлением иезуитов. И хотя вместе с ними участвовал в жестоком подавлении протестантизма, народ и дворянство, подзуживаемые монахами ордена, его недолюбливали. А после того, как король отказался присоединять к королевству Эстляндию, дворянство во главе с герцогом Замойским открыто заявило о своем недовольстве им. Расправившись с Замойским, король нажил себе еще более сильного врага – Орден Иезуитов. С ними ему никак не удавалось договориться. В какой-то момент Сигизмунд даже хотел отречься от престола в пользу эрцгерцога Австрии, с которым ранее воевал. Но возможный приход к власти австрийца вместо нерадивого шведа, еще сильнее возмутил поляков. И, неизвестно чем бы закончилось это противостояние, если бы неожиданно Сигизмунд не получил от опального князя Вишневецкого письмо с рассказом о некоем русском юноше, который очень похож на убитого московского царевича, сына царя Ивана 4, Дмитрия. Это обстоятельство в корне меняло ситуацию, потому что продвижение Речи Посполитой на Восток, сильно укрепило бы позиции короля. И он, особо не раздумывая, отправил в Москву гонцов, чтобы те разузнали подробности этой истории. А, через три месяца принял приглашение Вишневецкого и посетил Краков.
– Ваш юноша – лжец, князь, – сказал Сигизмунд, строго глядя на Вишневецкого.
– Однако все приметы совпадают, Ваше Величество.
– Мои гонцы выяснили, что он служил неподалеку от Николовыксинской пустыни, где монашествует мать убитого царевича. И что неоднократно был замечен во время бесед с нею. Еще ходят разговоры, что настоящее имя его – Григорий. Из рода литовских дворян Отрепьевых.
– Мне неизвестно было об этих фактах, – мрачно ответил Вишневецкий.
– Вам, видимо, также неизвестно, что он принадлежал и к кружку бояр Романовых, разогнанного царем Борисом, – Сигизмунд с иронией посмотрел на опешившего Вишневецкого.
У короля не было доказательств того, что князь каким-то образом был связан с романовским кружком, но исключать такую возможность было глупо.
Тем не менее, подговариваемый Ежи Мнишеком, монарх приехал в Краков для того, чтобы лично убедиться в том, что эта авантюра действительно стоит его участия.
Если все произойдет как он задумал, то признание дворянства и народа, вместе с безоговорочной поддержкой иезуитов, ему были бы гарантированы.
– Ну, что ж, князь, – продолжил с той же полной сарказма интонацией Сигизмунд. – Покажите мне вашего, так сказать, царевича.
Вишневецкий угодливо поклонился и вызвал слугу.
В это время, в соседней комнате на диване, ожидая своей участи, расположился будущий император Димитрий. Маленького роста, широкоплечий, с крупной головой, сидевшей на бычьей шее. Он был спокоен, хотя и испытывал некоторое волнение.
В комнату вошел слуга князя.
– Вас просят, – преданно сказал он и поклонился.
Юноша встал и спокойно прошел в залу.
Король увидел, как в дверях появился молодой человек лет двадцати с равнодушным, абсолютно ничего не выражавшим лицом. Он прошел в центр залы, поклонился и с достоинством поднял голову.
У него было широкое некрасивое лицо с раскосыми, чуть ли ни татарскими глазами, тонкий слегка приплюснутый нос и полные губы, края которых слегка опускались вниз к очень острому подбородку.
«Интересная личность, этот самозванец», – подумал Сигизмунд.
– Подойдите, – с нотками неприязни в голосе приказал он.
Молодой человек сделал четыре шага в его сторону.
– Царь Борис пишет мне, что вы – самозванец.
– Царь Борис боится нести ответ за свои злодеяния, Ваше Величество, – с достоинством ответил молодой человек.
– Вы имеете что-то против царской власти, дарованной Богом? – жестко спросил король.
– Против власти, дарованной Богом, будучи христианином, я не имею никакого права протестовать. И ни за что не согласился бы на это. Более того, я являюсь ярым поборником власти, которой Всевышний награждает избранных детей своих, – совершенно спокойно ответил молодой человек.
– В каком родстве вы находитесь с дьяком Отрепьевым? – продолжил свой допрос Сигизмунд.
Лицо его собеседника оставалось таким же непроницаемым.
– В моем роду нет такой фамилии, Ваше Величество.
– В таком случае представьтесь.
– Московский царевич Дмитрий Иоаннович! – гордо ответил молодой человек.
– Тот самый царевич Дмитрий, я так полагаю?
– Вы правы, Ваше Величество.
Сигизмунд был удивлен поведением молодого человека. Он ожидал увидеть перед собой неотесанного, поверхностного, амбициозного юнца, являвшегося марионеткой в чужих руках, а перед ним стоял умный, сдержанный и целеустремленный мужчина, прекрасно осознающий, на что он претендует и, похоже, готовый добиваться цели любыми средствами.
«Мало что у него в голове вертится. Он слишком спокоен для просителя. Возможно, Вишневецкий говорил о нем с крымским ханом. Тому тоже есть, что получить от Московии. В любом случае, его надо поддержать».
– Ну, что ж. – прервал Сигизмунд затянувшуюся паузу. – Мы признаем в вас наследника царя Иоанна и поддержим вас, Дмитрий Иоаннович. Даруем вам из казны ежегодное содержание в сорок тысяч злотых и позволим собрать войско из наших шляхтичей. Чем же вы готовы отблагодарить нас за это?
На лице молодого человека не более чем на мгновение появилось выражение радости. Но он быстро взял себя в руки и в течение нескольких минут долго и витиевато благодарил короля за признание и оказанную милость. Закончив свой монолог, он спросил:
– Мне кажется, что никому кроме как вам, Ваше Величество, не может быть лучше известно, что должна получить Речь Посполитая в благодарность от Московии за восстановление свергнутой династии.
– Мы требуем… – Сигизмунд сделал паузу. – Мы требуем возвратить Речи Посполитой половину земли Смоленской вместе с городом Смоленском, Чернигово-Северскую землю. А в качестве благодарности готовы принять от вас всяческую поддержку католической веры в виде разрешения на открытие костелов, иезуитских монастырей и проповедования католической веры в московских землях. Помимо этого ждем от вас поддержки в деле склонения шведской знати к присяге Речи Посполитой. И, в конечном итоге, объединению славянских народов вместе с народом Швеции под нашей короной.
– Я выполню ваши пожелания, – спокойно ответил царевич.
Сигизмунд удовлетворенно поджал губы. В зале наступила тишина.
Признанный царевич перевел взгляд с короля на Вишневецкого. Тот молчал.
