Лев Анцелиович - 891 день в пехоте
Прием в посольстве Украины. Минск, октябрь 2006 г.
Одним из первых украинских городов, лежащих на нашем пути, был Краснодон. Тогда мы еще не знали о молодогвардейцах. Батальон вступил на одну из его окраин ночью, и тем мы внесли свою лепту в освобождение этого города.
На подступах к Краснодону погибла наша санинструктор Валя Костенко. Она пришла к нам в батальон после освобождения Морозовска – тогда ей не было еще и двадцати лет. 12–13 февраля 1943 г. противник пустил на нашу оборону до 20 танков и 2 батальона пехоты. Когда в одном расчете ПТР погиб первый номер, Валя Костенко легла за противотанковое ружье и первым выстрелом подожгла танк, но другой танк успел подойти к Вале и раздавить ее. Валя была родом из Краснодона, там жила ее мать, она не дошла до дома 9 км. До этого она оказала первую медицинскую помощь и вынесла с поля боя 42 раненых. Посмертно Валентина Костенко была награждена орденом Ленина.
А наш путь лежал дальше, на Ворошиловград, куда мы подошли сразу после освобождения Краснодона. 14 февраля город был освобожден, главную роль, как и в Каменске, и в Краснодоне, опять сыграли танкисты, а нас сразу же выдвинули в район совхоза Давыдовка, западнее Ворошиловграда.
К этому времени враг стянул крупные резервы и создал две сильные танковые группировки – одну в районе северо-западнее Краснограда, другую – южнее Красноармейска. (Об этом подробно у Д.Д. Лелюшенко, «Москва, Сталинград, Берлин, Прага». – Прим. авт.)
Противник нанес мощный контрудар по правому крылу и центру Юго-Западного фронта. 3-я гвардейская армия находилась южнее, на нашем участке велись бои местного значения. Мы знали о жестоких боях в Донбассе и изо дня в день ждали наступления противника. Нашему командованию удалось довольно быстро приостановить наступление вражеской группировки и занять оборону по Северскому Донцу.
В этот период мы несколько раз меняли участок обороны. В марте мы совершили марш по маршруту Ворошиловград, Муратово, Северский Донец. Здесь мы стояли в обороне около месяца, штаб батальона располагался в Муратово. Оборона была трудной. Кругом сырость, весеннее таяние снегов, дожди, раскисшие дороги, мокрые, не просыхающие обувь и одежда…
Какой-то период были затруднения с продуктами, но особенно трудно было без соли – всю пищу давали недосоленной. Многие солдаты не могли ничего есть, ходили в ближайшие деревни, меняли на соль все, что у них было – часы, зажигалки, авторучки, нехитрые трофеи пехоты. Но у населения тоже не было запасов соли. Я отсутствие соли переносил довольно легко – для меня недосоленная или совсем пресная пища не была трагедией.
Когда мы стояли в районе Муратово, в батальон пришли две сестры, Мария и Лена Сорочан, их брат Николай, их родственница Лида. Их зачислили в штат, Николая Сорочана, которому в то время было 15 лет, замполит взял к себе ординарцем. Марию и Лену Сорочан зачислили в хозвзвод, а Лида была санинструктором в роте, которой командовал Шевчук И.Я. После войны я с ними неоднократно встречался в Кременной.
Ветераны 94-го отдельного батальона ПТР (слева направо): Лена Сорочан, Анна Анцелиович, Лев Анцелиович, Мария Москалева, Лида Шевчук.
В конце марта мы опять возвратились в Ворошиловград. Когда пишешь, все получается просто и легко. Марш на Муратово, оборона, марш на Ворошиловград, оборона, переход в район Красного Лимана. На деле все это ох как непросто.
Пройти сотню километров с противотанковым ружьем на плечах по весенним, залитым водой проселочным дорогам, отрыть окоп, землянки, дни и ночи нести службу в окопах, на дне которых часто стоит вода, а через 5—10 дней сняться с обороны и совершить обратный марш – вот что значит марш Ворошиловград – Муратово и обратно. Я уже не говорю о том, что все это происходит в боевой обстановке, когда артиллерийские обстрелы чередуются с бомбежками, плюс действия вражеских снайперов и разведчиков.
До сентября 1943 г. было много таких маршей. Были сотни окопов, вырытых на берегу Северского Донца, километры оборонительных линий – и все это отрыто руками солдат-пехотинцев, артиллеристов.
В это время у многих солдат появилось крайне неприятное заболевание – фурункулез. Распространение этого заболевания было обусловлено рядом причин, среди которых переохлаждение – всю зиму 1942–1943 гг. и весну 1943 г. мы находились под открытым небом, в сырых окопах; нерегулярная санобработка – в наступлении и нам, и старшинам рот было не до бань; недостаток витаминов – пища наша с осени была совершенно однообразной, за всю зиму мы не видели никаких овощей, а о фруктах и говорить нечего.
Но наступила весна, и не так сложен и труден стал наш окопный быт. Недаром говорят, что весной каждый кустик ночевать пустит. Появилась первая зелень – дикий лук, щавель. Позже в нашем меню появился и молодой картофель. Когда мы стояли в Кременной, откуда жители, проживавшие там, где проходила оборона, были выселены, мы копали картошку на их огородах и варили ее в котелках 2–3 раза в день.
Ушла талая вода, но нас мучила песчаная почва на берегах Северского Донца. Копаешь окоп, а он обваливается. Стали обшивать стенки окопов и землянок лесом, но его надо было срубить подальше от переднего края, чтобы не демаскировать оборону, очистить от веток, притащить к окопам. И все это нужно было делать нам самим, солдатам, в условиях боевой обстановки, в зоне действия огня противника. А только все сделаешь, устроишь, оборудуешь огневую позицию, построишь землянку для отдыха, замаскируешь выброшенный на бруствер песок – подается команда: «Приготовиться к маршу!»
Иногда казалось – нет сил идти, но в ответ на команду складываешь свои солдатские пожитки, мобилизуешь силы. И мы опять на марше. Где с шуткой, где с песней преодолеваем трудные километры войны. Был у нас во взводе сержант Алексей Антошкин из Рязани – он мог в любой ситуации развеселить приунывшего солдата, придать ему бодрости. К сожалению, недавно я получил сообщение, что его уже нет в живых.
Сейчас у некоторых молодых ребят бытует мнение, что война – это стрельба, атаки, танковые и воздушные бои. Да, это на войне было, и это основное. Но война – это еще тяжкий физический труд, и солдат, чтобы победить, должен стойко переносить не только моральные перегрузки, но и физические трудности – совершать длительные марши, нести на себе различные грузы, будь то ПТР, плита от миномета или станина станкового пулемета, копать землю, делать любую трудную и часто неприятную работу, и не только ту, которую поручили тебе. Надо оказать помощь более слабому товарищу.
Во время боев в Донбассе у меня вторым номером был молодой шахтер из Ростовской области Саша Кугатов. Он был настолько силен и в то же время дружелюбен, общителен, что пока я занимался комсомольскими делами (еще весной меня избрали комсоргом роты), он успевал: оборудовать нашу огневую позицию, помочь товарищам по взводу, сбегать по воду. На марше мог нести ПТР много километров и прихватить автомат уставшего – он был прекрасным солдатом и товарищем.
