Павел Берлин - Неизвестный Карл Маркс. Жизнь и окружение
Таким образом, уже с самого начала своего изучения социалистических систем Маркс решительно восстал против догматического социализма.
Против подобного наивного утопизма большинства тогдашних социалистов Маркс должен был решительно восстать не только как «марксист»– он таковым еще тогда не был, но как верный и последовательный сторонник Гегеля и Фейербаха. Школа Гегеля-Фейербаха научила Маркса понимать все явления, проникнув во внутреннюю логику их объективного развития, а не противопоставляя им свои субъективные пожелания. «Выведенная» из философии Гегеля-Фейербаха программа общественной деятельности только и могла опираться на изучение внутренней закономерности объективного развития, а это заранее отвергало догматизм и доктринерство.
И на первых порах деятельность Маркса была не чем иным, как мастерским переложением философии Гегеля – Фейербаха на социально-политический язык. «Мы не выступаем доктринерами перед миром, – писал Маркс в этом же письме, – с новым принципом: вот тебе истина, преклони колени… Мы не говорим: брось свою борьбу, вое это глупые затеи, мы провозгласим тебе истинный пароль борьбы. Мы лишь разъясняем, в чем состоит сущность этой борьбы, мы лишь покажем, что мир должен, хотя бы он и не хотел этого, выработать самосознание».
Программа Маркса, развиваемая в этом письме, сводится к требованию критики «мистического» сознания людей, выяснения «самосознания», разрушающего «самообман», т. е. это та же программа, которую ставил в своей критике религии Фейербах. Маркс сам заявляет, что «вся наша цель представляет то же самое, что и фейербаховская критика религии, т. е. она приводит в сознательной человеческой форме религиозные и политические вопросы». Из приведенных выдержек и из заявления самого Маркса ясно, что в 1843 году Маркс еще не стоял да «марксистской» точке зрения, всецело разделял воззрения Фейербаха и давал им широкое социальное применение. Чистые специфически марксистские ноты впервые зазвучали у Маркса в статье, «К критике гегелевской философии права», напечатанной в 1844 г. в «Deutsch-Franzosische Jahrbiicher». В этой статье у Маркса впервые «сквозь волнистые туманы» гегелевской и фейербаховской философии начинает проглядывать социальный реализм. В этой же статье впервые мы встречаем у Маркса слово «пролетариат», в этой же статье впервые у Маркса ярко вспыхнула идея о великой исторической миссии пролетариата, о том, что пролетариат призван совершить коренной общественный переворот. До сих пор в своих статьях Маркс никогда не употреблял слова «пролетариат», он говорил о бедных классах населения, он говорил о страждущем человечестве, которое мыслит, и о мыслящем человечестве, которое угнетают, но не о пролетариате. Маркс впервые заговорил о пролетариате и с самого начала заговорил с энтузиазмом в статье: «К критике гегелевской философии права».
В этой статье причудливо смешиваются уже умирающие, но еще мощные отзвуки увлечения абстракциями Гегеля и Фейербаха с еще слабыми, но крепнущими нотами рождающегося реализма.
Маркс уже заявляет в этой статье, что «главною проблемою настоящего времени является вопрос об отношении промышленности и вообще мира богатства к политическому миру». «Оружие критики, – говорит далее Маркс, – не может заменить критики оружия, материальная власть может быть низвергнута только с помощью материальной же власти, а теория становится материальною властью, когда она охватывает массы». В духе же реализма Маркс говорит здесь: «Революции нуждаются в пассивном элементе, материальной основе. Всякая теория воплотится в народе лишь постольку, поскольку она является воплощением его потребностей… Недостаточно, чтобы мысль стремилась к воплощению, необходимо, чтобы и самая действительность стремилась навстречу этой мысли».
Блестяще рисует здесь Маркс величавое историческое призвание пролетариата и его союз с новой философией. «Как философия, – говорит он, – находит в пролетариате свое материальное орудие, так пролетариат находит в философии свое духовное орудие. И когда молния мысли основательно ударит в эту наивную народную почву, то совершится освобождение немцев в человека».
Головою эмансипации человека является философия, а ее сердцем пролетариат, говорит Маркс, заканчивая свою блестящую статью.
Ниже мы еще увидим, что в этой статье Маркс уплатил известную дань социальному утопизму, здесь же мы отметим, что, даже перейдя на точку зрения реализма, Маркс не изменил Фейербаху, а лишь углубил, расширил и пополнил его учение.
Заключительный аккорд статьи Маркса: философия явится головой, а пролетариат сердцем человеческого освобождения – звучит совершенно в духе фейербаховской философии. Противопоставление между сердцем и головой и тщательная формулировка соотносительной роли первого и второй играли очень важную роль в философской теории Фейербаха.
Сердце, доказывает Фейербах, есть женское начало конечного, средоточие материализма, оно настроено на французский дух, а голова есть мужское начало, средоточие идеализма, оно настроено на немецкий лад. Голова создаст вещи, а сердце приводит их в движение.
И Фейербах призывает к объединению сердца и головы, к галло-германскому принципу, как он выражается.
Этим учением Фейербаха о сердце и голове всецело проникнута, статья Маркса; его восклицание: «Философия есть голова освобождения человека, а пролетариат – его сердце», – представляет собою социальное применение философского учения Фейербаха. И заключительные слова Маркса: «Когда все внутренние условия будут выполнены, наступление дня германского воскрешения будет возвещено громким криком галльского петуха», – отлично показывают, как сильно здесь влияние Фейербаха. У Фейербаха «немецкое начало», «голова» («философия»), создает условия, а «сердце», «французское начало», приводит их в движение. И у Маркса, в полном согласии с этим, философия («голова») немцев создает в Германии внутренние условия воскрешения, а крик «галльского петуха» («французское начало», «сердце», «пролетариат») приводит в исполнение. Таким образом, роли между немецким и французским началом, между головой и сердцем, Маркс располагает в полном соответствии с учением Фейербаха.
Глава III
Уже в тридцатых годах стали раздаваться в Германии проповедь социализма и призывы порвать всякий союз с либералами, но эта проповедь широкого успеха не имела, и лишь несколькими годами позже она сумела увлечь за собою значительную часть немецкой передовой интеллигенции.
В конце же тридцатых и самом начале сороковых годов те общественные элементы, которые вскоре обособились в отдельные течения – либеральное, радикальное и социалистическое сливались в одно общее русло.
Когда Маркс выступил впервые на литературном поприще, все эти течения уже были в зачаточном виде представлены в немецкой литературе, в произведениях отдельных писателей, но в жизни они еще не обособились сколько-нибудь заметным образом. Первые органы, в которых сотрудничал Маркс, – «Немецкие ежегодники», «Anecdota», «Рейнская газета»– относятся к этому периоду еще не дифференцировавшихся политических течений. Все эти органы были проникнуты боевым оппозиционным духом, и они объединяли в одной освободительной армии и социалистов, и радикалов, и либералов. Даже когда Маркс переехал в Париж и окончательно порвал с мыслью о возможности дозволенной цензурою борьбы с правительством, даже и тогда еще не произошло отмежевание основных типов политических движений. В числе ближайших сотрудников «Немецко-французских ежегодников» мы встречаем и радикала Руге, и анархиста Бакунина, и социалиста Маркса, и гуманиста Фейербаха.
Но эти «Немецко-французские ежегодники» (вышедшие в 1844 г.) были последним органом, в котором мы находим подобную недифференцированность основных течений политической мысли. Ниже мы дадим общую характеристику тех объективных условий, под влиянием которых с 1844 года начинается в Германии резкое размежевание общественных направлений, а теперь мы лишь отметим, что Маркс лично именно в это время перешел от философствующего радикализма к действенному социализму.
Мы уже знаем, что в своей статье, помещенной в «Немецко-французских ежегодниках», Маркс все свои надежды возлагает на пролетариат и его историческое призвание. Но в этой статье социализм Маркса еще пропитан фейербаховским гуманизмом, и свой окончательный переход к реалистическому социализму Маркс завершил во время своего пребывания в Париже и Брюсселе, в течение 1844–1846 гг. Пребывание в Париже оказало на Маркса огромное влияние. Несравненно более развитые, чем в Германии, социальные отношения, несравненно более обостренная, чем в Германии, классовая борьба и замечательный расцвет социалистической литературы – все это, вместе взятое, раскрыло испытующему взгляду Маркса основные пружины общественной жизни. Как известно, июльская монархия с особенною ясностью обнажила двигательные нервы капиталистического организма. Июльская революция возвела на трон финансовую аристократию. Политический переворот, происшедший во Франции и так дорого стоивший рабочим, своими жалкими результатами вызвал сильнейшее озлобление в низших слоях населения и жгучую ненависть к торжествующей буржуазии. Завладев властью, французская крупная буржуазия жадно эксплуатировала ее для своего обогащения. Промышленность Франции сильно развивалась.
