Леонид Кучма - После майдана 2005-2006. Записки президента
С первых часов противостояния я ни от кого не скрывал своего мнения, но оно не могло иметь силы указа. Когда парламент принял решение отправить Януковича в отставку, он мне сказал: «Сам не уйду. Но вы можете отправить меня в отставку своим указом». - «Этого я не сделаю. Считаю, что решение парламента антиконституционно. Не хочу идти у них на поводу. Их решение однозначно политическое, а по-простому - расправа».
Янукович тоже не захотел пойти «на поводу у парламента», хотя мое нежелание и его нежелание - это были разные вещи.
Так и в случае с решением Верховного Суда о проведении повторного голосования, то есть «третьего тура». Я сказал: «Виктор, ты на «третий тур» не иди. Считаешь себя избранным президентом?» - «Считаю». - «Вот так и говори. Иди в народ и говори: считаю себя избранным президентом, поэтому в «третьем туре» участвовать не буду. Это позволит тебе считать себя непобежденным. А в условиях внутренней и международной истерии, когда на каждом углу кричат, что результаты выборов сфальсифицированы, ты «третий тур» проиграешь».
Что отсюда последовало бы? А то, что был бы не «третий тур», а новые президентские выборы. Решение Верховного Суда о «третьем туре» - решение политическое, а не правовое. Это сегодня ясно каждому. Никакой процедуры переголосования в мировой практике не существует. Можно было устроить пересчет голосов и переголосование, скажем, в Донецкой, Луганской, Львовской областях под контролем международных наблюдателей. Это было бы нормально. Но нельзя было ставить в ложное положение такую инстанцию, как Верховный Суд, который заведомо не мог принять другого решения под колоссальным давлением улицы и парламента. Ведь парламент, объявивший выборы сфальсифицированными, тем самым дал Верховному Суду такую «рекомендацию», которую тот не мог проигнорировать. Судьи боялись за свою жизнь. Или могли бояться. Недопустимо ставить людей перед таким выбором.
Повторные выборы были бы не просто полностью легитимными. Они бы хоть чуть-чуть сблизили всех участников противостояния, а не раскололи, не разодрали бы так, как это наблюдается сегодня. Скорее всего, выиграл бы тот же Ющенко. Он выиграл бы у Мороза, который наверняка стал бы участвовать, или, скажем, у Литвина.
Такой выигрыш снял бы все вопросы о легитимности его президентства. Я думаю, он и его команда совершили ошибку, не согласившись на повторные выборы. Они чувствовали бы себя после этого намного более уверенно. Но они так торопились, так хотели поскорее получить власть, что не задумывались ни о проблеме своей будущей легитимности, ни о практической реализации этой власти. Все было бы сделано юридически чисто. А так навсегда в истории останется под вопросом легитимность «оранжевой» власти.a
a Победа фракции Партии регионов, которую возглавляет Янукович, представляет эти события в особом свете. Я имею в виду создание парламентской коалиции в составе ПР, СПУ и КПУ. Если Янукович станет премьер-министром с теми полномочиями, которые предусмотрены вступившей в силу политреформой, многими это будет воспринято как восстановление справедливости. Мол, Бог правду видит. У «оранжевых» было полтора года, чтобы практической деятельностью по управлению государством попытаться, насколько возможно, развеять сомнения в своей легитимности. Они же только сгустили эти сомнения. И вот закономерный результат. 18 июля 2006 г.
Не думаю, что на повторные выборы шли бы все, кто участвовал в первых. Люди поистратились, их прежние «спонсоры» вряд ли стали бы финансировать новую избирательную кампанию, видя полную бесперспективность своих «реципиентов». Так что в бюллетене был бы минимум фамилий, и в Украине прошли бы отменно спокойные президентские выборы.
Похмелье, правда, наступило бы все равно, и в те же сроки.
В конце прошлого года ко мне заскочил один бывший однокурсник. Он возвращался из своего села, где у него дом. Это в Черкасской области. Все село, рассказывает, голосовало за Ющенко, а сейчас недоумевают: «Что на нас нашло? Он нам все время говорит про свободу слова, а мы хотим слышать от него про хлеб насущный».
12 января
Кучма вмешивается в работу правительства, парламента, занимается вопросами, выходящими за рамки его компетенции и
т. д., и т. п. Такие обвинения сопровождали весь период моего президентства.
Было. Вмешивался! А что оставалось делать, если парламент, ни за что не отвечая, тормозил реформы и вставлял палки в колеса исполнительной власти! И ведь вмешивался-то я часто по прямой просьбе тех, кто меня потом в этом и обвинял. Разве Виктор Ющенко, будучи премьер-министром, то и дело не обращался ко мне с мольбами «повлиять на депутатов»? Когда пропрезидентские фракции выразили ему недоверие, он ушел с этого поста обиженным на меня, считая, что я «как следует» не «надавил» на депутатов.
Мне припоминают интервью газете Financial Times (от 14 апреля 2001 г.), в котором я пообещал поддержку Виктору Андреевичу (а он тогда же заявил с телеэкрана, что испытывает ко мне «почти сыновние чувства»). Но я ставил ему непременное условие: найти общий язык с Верховной Радой, с депутатским большинством - иначе плодотворной работы не получится.
28 декабря 2000 года (тогда стоял вопрос об имплементации итогов референдума), выступая на первом заседании Национального совета по согласованию деятельности общегосударственных и региональных органов местного самоуправления, я как раз и указывал на необходимость «кардинальной политической реформы», которая «…позволит освободить меня от несвойственных мне функций, связанных с необходимостью часто подменять правительство (премьером, напомню, тогда был Виктор Ющенко. - Л. К. ), и давить на парламент для принятия тех или иных решений».
Но меня от «несвойственных функций» не освобождали, а за исполнение их продолжали клеймить! В таких случаях я говорю: это может быть только в Украине.
Провал политреформы 8 апреля 2004 года во многом определил характер президентских выборов со всей их остротой, противостоянием и расколом страны. Последнего я особенно опасался. Все то, что далось таким огромным трудом - уберечь страну от жестокой междоусобицы, в один момент могло быть разрушено. Я пытался донести до украинских политиков мысль о хрупкости конструкции под названием «Украина». К началу XXI века все уже как-то утвердились в мысли, что Украина - одна, что стираются грани между ее западной и восточной частями. Но мне было понятно: все может обрушиться в одночасье, от одного-единственного неосторожного толчка.
Таким толчком - если не осуществить политреформу, не поднять роль парламента и правительства - неминуемо станут президентские выборы. Ведь один из кандидатов, стартовавший фактически сразу после ухода в отставку с поста премьера, уже сделал ставку на электорат Западной Украины. Таким образом, его сопернику ничего не останется, как противопоставить ему избирателя востока. Все остальное будет делом пропагандистской техники.
