Владимир Новиков - Накануне и в дни испытаний
Начальник оптического Главка наркомата Александр Евгеньевич Добровольский заходил ко мне в отсутствие Рябикова то подписать письмо в Госплан или другой наркомат, то с просьбой позвонить в какую-либо организацию или наркомат другой отрасли и решить те или иные вопросы. Высокий, прямой, подтянутый, с военной выправкой даже в штатском костюме, он был очень краток и постоянно озабочен.
Мне не представляло труда выполнить ту или иную его просьбу, но как важно это было для наших оптиков.
- Отправляем ленинградские оптические заводы и ГОИ, Владимир Николаевич. Приборам и незавершенному производству нужна надежная упаковка. На одни гвозди не надеемся. Надо обшивать ящики тонкой металлической лентой, хотя кое-где обойдемся и проволокой. Однако официально фондов сейчас не добьешься. Не поможет ли Ижевский завод? Лента и проволока нужны не стандартные, любые.
- Сколько надо, Александр Евгеньевич?
- Тонн по двадцать - двадцать пять каждой.
При нем вызвал по ВЧ директора Ижевского завода и дал указание: собрать двадцать пять тонн нестандартной стальной ленты и столько же проволоки и в два-три дня отправить в Ленинград оптикам.
Александр Евгеньевич предложил побывать на московских и подмосковных оптических заводах.
- Вы будете иметь представление о работе наших оптиков. И вообще, хорошо бы вам приобщиться к нашей отрасли.
В скором времени я побывал на двух заводах, которыми руководили А. С. Бессонов и А. С. Котляр. Сразу почувствовал, что попал действительно на приборные заводы. И не просто на заводы, а предприятия, где работают с приборами очень высокой точности. Сразу бросалась в глаза чистота и аккуратность, с которой трудились люди. Она выражалась даже в обращении с деталями, будь то во время работы на станках или на конвейере. Подчеркнутая аккуратность чувствовалась везде и во всем. Не на одном каком-то участке, а на каждом. Ходишь по цеху и боишься испачкать пол. Полы покрыты словно толстым слоем мастики, отполированной до блеска. Почти везде рабочие в белых халатах. Не только полы и потолки, сам воздух кажется прозрачно-чистым. В цехах сборки и регулировки приборов все в специальной обуви. Без белого халата не войдет в цех начальник любого ранга.
Обработка деталей из цветного металла тоже произвела на меня большое впечатление, хотя подобное я видел и раньше. Такая обработка шла и на наших заводах, когда изготавливали сложные механические изделия. Но здесь была особая, ювелирная тонкость в работе. Более мягкий металл, в основном алюминий и другие сплавы, требовал осторожного, уважительного подхода. Цехи, где обрабатывали стекло, вообще сильно отличались от механических цехов. Шлифовали и полировали оптическое стекло на площадях, занимавших основное место на заводах. Обработку вели на станках, которых я никогда не видел. Стекло крепили на сферической поверхности и филигранно обрабатывали. Особая операция нанесение специальной градуировки на оптику. Это для нас, механиков, было совсем незнакомо.
Более крупным оказался завод, который возглавлял А. С. Котляр. Это предприятие отличалось не только мощью, но и особой квалификацией среди заводов оптической промышленности. Его построили почти целиком заново, и я с восхищением осматривал огромные и светлые корпуса. Завод выпускал прицелы для танков и полевой артиллерии, минометов и зениток, зенитные дальномеры, стереотрубы, бинокли, панорамы. Все это шло на фронт в возрастающем количестве. Но уже готовились к эвакуации. А где теперь расположить этот завод? Где подобрать необходимые площади? Поставить тысячи точнейших станков? Куда поселить людей?
Возвратился, зашел к Рябикову и Добровольскому, поделился с ними впечатлениями, заговорил об эвакуации. Увидел, что и у них об этом болят головы.
- Видимо, будем перебрасывать завод в Сибирь, - сказал Добровольский.
Эвакуацию предприятия начали в октябре 1941 года. Погрузили оборудование, материалы, инструмент и людей в 21 эшелон. Последний ушел в декабре. Восстанавливали завод в исключительно неблагоприятных условиях. Город, куда попало предприятие, большой, но в нем не нашлось площадей, где мог поместиться завод. Оптики оказались в шести местах, иногда очень удаленных друг от друга.
Механосборочные цехи заняли несколько многоэтажных зданий одного института. Здания и конюшни, принадлежащие пограничной охране, отвели ремонтно-строительному и вспомогательным цехам. Разделенные главной магистралью города, эти площади составили основную часть завода. Инструментальный, кузнечный, автоматный цехи и склады вынесли в район так называемых "красных казарм", до которых было около пяти километров. В помещениях какой-то промысловой артели, состоявших из одного кирпичного и одного деревянного здания, разместили цехи чугунного и цветного литья. Деревообделочный цех оказался в помещении бывшего строительного двора. Наконец, цех резиновых изделий, удаленный от основной части завода почти на девять километров, устроили в зданиях резинового завода и еще одной промысловой артели.
Площадь всех этих помещений была в два раза меньше, чем в Подмосковье, и совершенно не приспособлена для оптического производства. Обеспечение электроэнергией и водой удовлетворяло лишь пятую часть нужд завода. Не было холодильных установок и установок для сжатого воздуха, необходимых при испытании приборов. Недоставало многого другого. Пришлось реконструировать все здания. Перестроили энергетическую сеть. Построили несколько подстанций, проложили многие километры высоковольтных воздушных и кабельных линий. Перераспределили нормы расхода воды в городе, установили строгий график водоснабжения. Резко сократили расход воды на бытовые нужды. Временно отказались от душевых и сократили число цеховых умывальников. Ряд цехов отапливали печами-времянками, что создало ненормальные условия для работающих - дым, угар, копоть. Построили дороги, провели железнодорожные ветки к трем объектам завода. Обзавелись складским хозяйством. Основная работа шла зимой, когда морозы доходили до 45-48 градусов.
Начав выпускать продукцию в декабре 1941 года, завод быстро набирал темпы. В этом месяце выпуск составил две трети довоенного, в январе следующего года он уже на треть превысил довоенные показатели, а еще два месяца спустя оптики перевыполнили жесткий план Государственного Комитета Обороны. В ходе войны на заводе проводили модернизацию приборов, внедряли новую технологию, что позволило еще значительно увеличить выход оптических изделий, улучшить их качество, сократить расход дефицитных материалов. Освоили и много новых приборов. Несмотря на эвакуацию и трудности военного времени, коллектив под руководством А. С. Котляра упрочил славу своего завода как ведущего предприятия оптической промышленности.
