Коллектив авторов Биографии и мемуары - Аракчеев: Свидетельства современников
Грозный граф доволен отменно и уезжает, похваливая усердного офицера.
3. Крестьянин Шеллоник
Граф Аракчеев[667]
Люблю я слушать рассказы дедушки Ивана о старине. Рассказывает Дедушка живописно и просто — факты он передает так, что будто бы ты сам видел их, заметил все мелочи.
Записывая рассказы дедушки, я чувствую, что они многое теряют под моим пером.
А рассказывает дедушка о тяжелых временах аракчеевщины, о военных поселениях и о всякого рода издевательствах над мужиками разного начальства.
Сам дедушка Иван не жил во времена царства Аракчеева и о деятельности его он узнал от старожилов, а главным образом от своего отца Степана и деда Феофана.
«Терпеть не могу, — начнет дедушка Иван, — когда начнут ругать графа и называть его — такой, сякой — мучитель, тиран… Благодетелем мужиков был Аракчеев, добрым и заботливым отцом, а не мучителем. Без хлеба ни один не сиживал, не вздувало с голоду брюхо, как в нынешние времена.
А лупцевал он нашего брата за дело — дарма никого не обижал. Пьяниц и лентяев не любил он дюже, а зато кто работал по порядку, то тому граф оказывал всякую помощь. Бывало, околела лошадь или корова — другую распорядится дать, — получи и работай!
А теперь что? Пьяниц разводят, чтобы водки больше выпили, кабаков понастроили!..
Чтобы нынче кому корову или лошадь дали, хотя бы взамен околевшей, — и вспомину нет. Последнюю со двора уводят. Теперь вот и хлеба нет, и работы нет, и дров неоткуда привезти, — кругом леса барские да казенные, а подати все-таки подай. Выжимают последнюю силу…
Аракчеев, бывало, возьмет оброк только с того, кто в силу взойдет, кому нет от этого разоренья…
Да и народ-то нынче стал не то, что прежде. Видно, Бог в наказание и начальство-то такое дал.
Эво, теперь не могут соблюсти порядка в полях. Ни дорог, ни канав, ни мостков не стало в поле; плехнет немного дождя, ну и затонули все полосы и все труды, а дороги обращаются в лужи — ни пройти, ни проехать. Стыдно за народ-то становится…
Приезжают агрономы, говорят о том, как лучше работать надо, о травосеянии, о скотоводстве, а что из этого толку? И добра агрономы-то желают, это видно, — спасибо им, но народ-то… Снопы на полосах начинают воровать один от другого, и может ли тут идти речь о травосеянии?
При Аракчееве не так было. Он за такой беспорядок запорол бы.
У графа не было агрономов, и он не допустил бы уговаривать мужиков, чтобы лучше работать.
У него агроном сидел в голове. Приедет, осмотрит, прикажет, и глядишь — мужик с хлебом. Да и на поля-то любо посмотреть было. Всюду порядок, канавы глубокие, не засорены, дороги ровные, а рожь-то так весело колышется, словно кланяется в пояс каждому и говорит спасибо за внимание к ней. <…>
Вспомнишь Аракчеева — царство ему Небесное — не раз, глядя на теперешние порядки», — и дедушка всегда в конце своих суждений высказывает пожелание, чтобы граф явился с того света хотя на один бы годик почистить землю от мусора.
Теперь передам несколько отдельных рассказов дедушки, характеризующих Аракчеева в разные моменты истории его власти и господства.
В изложении буду придерживаться того порядка мыслей и фактов, который установился в голове у дедушки, а также, по возможности, буду дословно воспроизводить наиболее характерные выражения дедушки.
«Прежде не так живали — по спинам нашим и наших отцов ходила палка и розги, собой ты не мог распорядиться ни на одну минуту, — везде чувствовался сердитый и дозорный глаз Аракчеева. Прежде и народ не такой был: покорно исполнял он волю начальства и безропотно вытягивался перед ним в «струнку».
Бывало, катит по деревне на рысаках окружной командир, так все кто куда — в разные стороны, лишь бы не налететь на грех. Если не удавалось улизнуть от налетевшей грозы, так становись и — глазом не моргни, головой не тряхни, а руки и ноги в колья обрати…
А когда изволит осматривать своих подданных поселян сам Аракчеев, то… — дедушка в этот момент с каким-то трепетом покачает головой и отрывчато махнет рукой. — Замрет комар и муха…
Однажды Аракчеев осматривал поля, только что зазеленевшие всходами озими. От дождя в бороздах стояла вода, и где хозяин полосы не успел выпустить ее, Аракчеев останавливался.
Выйдет из кареты, запряженной шестеркою лошадей, и грубо-гнусавым голосом завопит; «Чья полоса? где мерзавец? давай его сюда!»
Но не могли же все хозяева полос быть в поле, и Аракчеев набрасывался на голову.
Раз, раз, — хлопал по щекам голову, — раз, раз. Голова не пошевелится, и когда граф от него отойдет, то подзовет сотского и поступит с ним по-аракчеевски, т. е. накрасит морду за недосмотр.
Сотский добирался уже до хозяина полосы.
Таким-то манером и поучался поселянин Аракчеевым, если не личной расправой, то через посредство начальников.
И все были довольны.
Но, сказывали старики, — иногда милостив был Аракчеев-шутник. Едет этак он по полям и видит непорядок — в межах вода. Подозвал голову и затопал на него ногами. Голова не квыкнет — молчок…
Граф смотрел-смотрел на него и скомандовал: «Ложись и пей и выпей до капли, чтобы полоса не мокла!..»
Голова растянулся на зеленевшей озими и начал сосать…
«Ха-ха-ха!» — захохочет граф и поедет дальше.
И, надо вам сказать, натуристый был граф. Уж раз что назначит, прикажет — шабаш, так. Иногда и жалость одолевала его, но уж настоит на своем.
Служил при графе писец, шестидесятилетний старичок, трудолюбивый и добрый такой. Аракчеев любил своего писца, и иногда этот писец, царство ему небесное, сокращал гнев графа. Но однажды старичок чем-то провинился перед графом, и граф приказал ему всыпать полсотни.
Началась расправа. Старичок взвыл… Граф присутствовал при расправе, и, должно быть, жалко старика-то стало. Но вместо того, чтобы отменить наказание, граф встал перед растянутым и привязанным к скамейке стариком на колени и почти со слезами умолял: «Голубчик, потерпи, ведь пятьдесят положено, только-то, потерпи, дорогой!..»
IIЗдоровенный мужчина был мой дед Феофан — высокий, в плечах целая сажень, а кулаки что полупудовки.
Аракчеев почитал Феофана, всегда заезжал к нему на дом держать советы. Феофану привольно жилось, не так, как прочим мужикам. Он был освобожден от всех обязанностей пахотного солдата.
Вас это удивит, но я постараюсь объяснить, в чем дело.
Приехал однажды в наше село Аракчеев из Грузина, собрал мужиков и прочитал: по указу Е[го] Императорского] В[еличества] объявляю вас на положении пахотных солдат и т. д.
