Андрей Ерёмин - Отец Александр Мень. Пастырь на рубеже веков
Само пророческое призвание было для посланников Божиих пыткой, принятой ради спасения других. Когда отец Александр писал эти строки о добровольном крестоношении пророков, он как бы прозревал своё будущее мученичество.
Говоря о духовной связи батюшки с пророками, надо подчеркнуть, что он считал тайну пророков неразрешимой в чисто историческом плане, «если вспомнить, что их учение стояло в оппозиции к религиозному укладу своего времени». Книга о пророках стала центральной в его шеститомнике по истории религии. Ибо отец Александр и сам был приобщён к тайне пророческого служения.
В начале мая 1989 года я стал свидетелем знаменательной встречи. Тогда Россию посетил кардинал Франции Ж. — М. Люстиже. По дороге из Москвы в Троице–Сергиеву Лавру он попросил сопровождавших его лиц из Московской Патриархии заехать в Новую Деревню, в приход отца Александра. Этот иерарх Католической Церкви, по национальности тоже еврей, очень хотел познакомиться со своим знаменитым православным собратом.
Вот что пишет сам кардинал об этой поездке: «Мы прибыли к концу Литургии, когда настоятель говорил проповедь. Она произносилась, согласно обычаю, в конце службы. Со своими спутниками мы остановились в глубине храма, но отец
Александр нас заметил… Он подошёл ко мне, и мы сказали друг другу несколько слов по–английски».
Потом французский архиерей, прервав проповедь настоятеля, поднялся в алтарь и поцеловал престол со Святыми Дарами. Когда он вошёл, какая‑то властная сила буквально прижала меня к стене, алтарь наполнился плотным светом, даже дышать стало трудно…
А кардинал вышел на амвон, сказал через переводчика несколько слов собравшимся людям и, попрощавшись, уехал. Спустя несколько минут отец Александр вошёл в алтарь, и я рассказал ему о своём неожиданном переживании. Он почему‑то этому порадовался и тут ж передал мне свой краткий разговор с Ж. — М. Люстиже.
Оказывается, отец Александр спросил его, когда они смогут в следующий раз увидеться, а кардинал ответил: «Теперь это будет только на небесах». Меня это тогда поразило: ведь наступило время, когда отец Александр уже мог свободно выезжать за границу. И, казалось, не было никаких препятствий для их встречи в дальнейшем…
После гибели батюшки меня не оставляла мысль, что Ж. — М. Люстиже как бы предсказал скорую смерть отца Александра. И когда мне удалось попасть во Францию в 1992 году, я встретиться с кардиналом, напомнил ему о происшедшем три года назад и спросил, что он имел в виду.
Кардинал Люстиже сказал мне, что встреча с батюшкой произвела на него очень сильное впечатление. Он понял, что жизнь отца Александра наполнена Евангелием ещё в большей степени, чем его собственная, а это неминуемо становится знаком…
Позже в предисловии к книге Ива Амана об отце Александре кардинал написал: «Действительно, в отце Александре я увидел жизнь, принесённую в жертву, его самопожертвованную любовь ко Христу, в этом была вся его отвага. Я не предсказал его смерти, я только сказал вслух то, что отец Александр уже знал из слов Христа, обращённых к Петру: «Другой препояшет тебя, и пойдёшь туда, куда не хочешь идти»…
«Он так же, как и я, поистине ставшие христианами, любим и служим единственной невесте Христовой — Его Церкви. Совершенно очевидно, что это единение со Христом может осуществляться в жизни учеников лишь при условии участия в тайне Креста. Радость пасхальной недели… была словно озарена сиянием тайны Креста — угрозой бессильной, но неминуемой смерти».
А осенью того же 1989 года отец Александр поехал в отпуск в Италию; и так случилось, что именно в эти дни умерла настоятельница ордена Малых сестёр матушка Магдалена Иисуса. Ей был уже 91 год, она встречалась с отцом Александром несколько раз в своей жизни, когда приезжала в Москву. На похоронах в Риме, кроме Малых сестёр, присутствовало три кардинала и 50 священников. И среди них посланник из горячо любимой матушкой Магдаленой России — представитель Православной Церкви, отец Александр Мень.
Он произнёс слово на отпевании, потом встречался с разными людьми и, когда вернулся в Москву, с нескрываемой радостью показал мне фотографию, на который была запечатлена его встреча с настоятелем Малых братьев отцом Рене Вуайомом. Он также посетил музей брата Шарля де Фуко, находящийся рядом с монастырём Малых сестёр.
Большой друг отца Александра сестра Клер, которая была там вместе с батюшкой, потом рассказывала мне, что выходя их музея он несколько раз повторил: «Это чудо! Это чудо!»
Что же поразило отца Александра в музее брата Шарля, который погиб как бы случайно, от рук воинствующих туарегов в пустыне Сахара? Казалось, это была бесславная кончина человека, строящего нереальные планы об обновлении Церкви. Как мог Шарль де Фуко осуществить все свои идеи, вынашиваемые в пустыне? Остались лишь его записи, опубликованные впоследствии отцом Р. Вуайомом. Но прошли годы, и в Западной Церкви началось истинное возрождение христианства. Многое, о чём мечтал брат Шарль, сегодня осуществилось. Значит, своей смертью Шарль де Фуко (и не только он) что‑то сдвинул в устройстве мира, и Католическая Церковь сегодня идёт по пути, который он предвидел. Второй Ватиканский Собор в 60–е годы явился знаком того, что Западная Церковь вышла из кризиса, из полосы стагнации, в которой пребывала не одну сотню лет.
Что стоит за этим? За всем этим стоит жертва Христа, завершение святыми и мучениками в своей жизни продолжающегося Воплощения… Выходя из музея Шарля де Фуко, батюшка, я думаю, размышлял о чуде воскресения Западного христианства. Семя, упавшее в землю, принесло много плода. Возможно, на похоронах матушки Магдалены он молился о том, чтобы и в России произошло возрождение Церкви …
И не просто так эта тайна открылась отцу Александру в Риме. Именно здесь погиб апостол Петр, обновляя жертву Христа, чтобы город этот стал оплотом христианской веры, чтобы здесь расцвела Церковь. И когда отец Александр вернулся в Россию, время стало для него близко и коротко. Можно сказать, что с момента возвращения отец Александр стал работать ещё более интенсивно.
Он и раньше не тратил времени на себя, даже когда это было крайне необходимо, а теперь, как справедливо вспоминал Ив Аман, «казалось, им владела мысль, что ему предоставлена незаменимая возможность передать людям Евангельское Слово, что его время сочтено и что он не должен терять ни минуты».
Незадолго до поездки батюшка поскользнулся и повредил руку, но упорно отказывался её лечить, т. к. на это нужно было время. И каждую Литургию Он служил с постоянной болью в руке. Во время Причастия, когда ему приходилось поднимать лжицу раз сто — сто пятьдесят, с его лба фадом катился пот; я видел, как он превозмогает себя в каждом движении.
