Владимир Лесин - Атаман Платов
«Немного пьянюга», генерал, «не сведущий в командовании регулярными войсками», не умеющий «употреблять пехоту», и т. д. — как порой с пренебрежением отзывались об атамане, Платов за время войны приобрел такую славу, какой хватило бы и на десяток полководцев. Это не давало покоя многим современникам. Не был исключением и Ермолов. Вот какую характеристику дал он атаману и его действиям на этапе изгнания французов из России:
«Хитрый Платов ловким образом воспользовался бегством и слабостью неприятеля. Все успехи он приобрел малыми пожертвованиями: действуя отдельно, без участия прочих войск, не имея беспокойных свидетелей. Окружавшие его чиновники щедро награждены были за разглашения, с пользою его согласующиеся. Ничто не останавливало бегства неприятеля, преодоление препятствий приобреталось гибелью тысяч несчастных, и Платов по следам их, как вихрь, пронесся к границам. Кампанию 1812 года он окончил с блеском и славою: дано достоинство графа, возданы разные почести. Войска Донского уважены заслуги, и казаки сделались удивлением Европы. Рассуждая беспристрастно, надобно удивиться, как малыми напряжениями, как слабыми усилиями приобретена сия слава, и легко весьма постигнуть, как не трудно было принести большие степени пользы».
Кое в чем Ермолов был прав: Платов и в правду «действовал отдельно, без участия прочих войск». Главная армия Кутузова находилась далеко, ее авангард под командованием Милорадовича отставал от него минимум на два марша, да и сам Алексей Петрович так и не догнал корпус Матвея Ивановича до самой Березины, а за рекой казаки снова убежали от всех и добивали французов сами по себе, потому и удивили всю Европу своими подвигами.
Что же касается «малых пожертвований», то тут Алексей Петрович явно хватил через край, хотя потери казаков убитыми и ранеными действительно были невелики. Но многие отстали из-за изнурения лошадей, «ознобления ног» и болезней. Даже в лучших донских полках насчитывалось лишь по 150 человек. Прося Кутузова дать время для «роздыха», Платов вместе с тем заверял, что готов свято исполнить все повеления главнокомандующего и оправдать его доверие.
Глава тринадцатая
ГАЛОПОМ ПО ЕВРОПЕ
От Немана до Вислы
От великого до смешного только шаг. Армия Наполеона перестала существовать. О господстве над миром нельзя было даже мечтать — удержать бы под своим контролем уже завоеванные страны Европы. Ради этого и спешил император французов в Париж. А потому переход русских войск через границу был предопределен. К тому же именно теперь перед Александром I открылась реальная перспектива осуществить свою заветную мечту — прибрать к рукам Польшу. Имелись у него и планы относительно будущего раздела Германии. Естественно, все эти проекты пока скрывались от потенциальных союзников — Австрии и Пруссии.
Русская армия пришла в изнурение, растянулась, численность ее «приметно уменьшилась», обозы с провиантом, боеприпасами и обмундированием отстали. Она нуждалась в отдыхе и пополнении резервами. Учитывая все эти обстоятельства, Кутузов принял решение остановиться, о чем и сообщил Александру I.
Свое решение Кутузов мотивировал тем, что именно Главная армия, бывшая «в беспрестанном движении… на пространстве почти в одну тысячу верст… делая форсированные марши и находясь почти день и ночь то в арьергарде», то в преследовании «бегущего неприятеля», больше всех нуждалась в отдыхе.
По утверждению историка П. А. Жилина, М. И. Кутузов предоставил передышку той части армии, которая «вынесла на себе основную тяжесть борьбы с противником», пройдя путь «от Тарутина до Вильно».
Главная армия действительно прошла путь от Тарутина до Вильно, но в боях под Малоярославцем, Вязьмой, Красным и на Березине основные ее силы не участвовали. А казаки с 13 октября по 2 декабря постоянно были в погоне за неприятелем и непрерывных атаках, за исключением, пожалуй, двух дней, когда Платов пировал по случаю получения высокой царской награды и упустил возможность «заарканить» маршала Нея. Но им отдых не полагался.
Уже 2 декабря, то есть в день освобождения Ковно, корпус Платова получил предписание «следовать за неприятелем до самой Вислы». И это при том, что в лучших его полках насчитывалось не более «полтораста человек на таких лошадях, кои могут еще, хотя и с трудностью, действовать». Все прочие по разным причинам отстали.
Впрочем, как ни сочувствуй с опозданием на два столетия изнуренным донцам, упрекнуть Кутузова трудно. Главная армия действительно нуждалась в отдыхе и пополнении, пусть не больше казаков, но нуждалась, а государь требовал от всех войск «следовать беспрерывно за неприятелем» — союзники настаивали.
Остановка Кутузова в Вильно позволяла Наполеону хоть как-то подготовиться к встрече с ним. Поэтому трудно сказать, кому больше пользы сулил отдых русской армии. Так что и Александр I не подлежит безоговорочному осуждению за требование немедленно приступить к активным военным действиям на территории Европы. Главнокомандующий принял правильное решение бросить через границу сначала донские полки М. И. Платова, за ними — менее изнуренные маршами и боями войска П. X. Витгенштейна и П. В. Чичагова, а три недели спустя — главные свои силы.
Наставляя атамана перед походом через границу, главнокомандующий требовал предупредить казаков, чтобы они не чинили грабежей «и вообще никаких обид» мирным жителям, ибо это несообразно не только с его «видами, но и совершенно противно воле государя императора».
Понятно, не пользуйся казаки дурной славой грабителей, не было бы и необходимости предупреждать их. Атаман предупредил, пригрозив строжайшим наказанием за ослушание. На время донские корсары утихомирились…
Вечером 2 декабря донские полки Платова двумя отрядами пустились за отступающими французами: один — по левому берегу Немана к Тильзиту, другой — по дороге на Вильковиск. Сам же атаман с частью своего корпуса остался в Ковно ожидать отставших казаков.
Сидя в пограничном городе, Матвей Иванович ежедневно принимал от казаков и отправлял в Вильно до тысячи «изнуренных, израненных, убитых холодом» пленных. Уже в течение первой недели остатки Великой армии, отступавшие к Тильзиту, были «истреблены совершенно». Атаман убеждал главнокомандующего, что и та ее часть, которая потянулась по дороге на Вильковиск, до Вислы не дойдет, ибо французы умирали, как мухи, — «не менее четырехсот человек» в сутки.
На эти войска Наполеон рассчитывать не мог. Но за Неманом у него было около 70 тысяч человек, сосредоточенных на флангах: в Восточной Пруссии — корпуса Макдональда и Йорка и в районе Варшавы — Шварценберга и Ренье. Общее командование над обеими группировками император поручил испытанному Мюрату.
