Владимир Шигин - Адмирал Нельсон
Непонятно и то, кому все же адресовался сигнал: только одному Нельсону или всей его эскадре.
Известно, что в ходе боя Паркер посылал к Нельсону своего флаг-капитана Отвэя. Но для чего прибыл на "Элефант" капитан Отвэй и о чем беседовал он там с Нельсоном, так и осталось неизвестным. При этом, отдав приказ о выходе из боя, Паркер к этому вопросу уже не возвращался. Более того, после сражения ни Нельсон в своем докладе Паркеру, ни Паркер в своем докладе Адмиралтейству ни единым словом не упомянули о сигнале номер 39. Может быть, потому, что это повредило бы обоим: Паркера могли обвинить в трусости, а Нельсона — в неповиновении. А потому оба адмирала поспешили забыть о злосчастном сигнале.
Однако вся неопределенность с сигналом номер 39 в ходе сражения имела для англичан весьма драматичные последствия.
Злосчастный сигнал Паркера увидел и заместитель Нельсона контр-адмирал Грейвс. Увидел Грейвс и то, что Нельсон явно игнорирует этот сигнал и не повторяет его, как положено, для своих кораблей. Контр-адмирал оказался перед непростой дилеммой: подчиняться приказу главнокомандующего или поддержать своеволие младшего флагмана? После некоторых раздумий Грейвс схитрил. Он поднял над своим кораблем сигнал Паркера, но так, что этот сигнал остался невидимым для Нельсона. При этом Грейвс остался на месте и продолжил бой.
Так же, как и контр-адмирал Грейвс, поступили все видевшие сигнал Паркера капитаны линейных кораблей. Из боевой линии не вышел ни один!
Несколько по-иному сложилась ситуация для отряда фрегатов и брандеров, которым командовал капитан Риу. Капитан видел сигнал Паркера, видел неповиновение Нельсона и повторение приказа Паркера на корабле Грейвса, видел, что линейные корабли не обратили на сигнал ни малейшего внимания. Такого в истории британского флота еще не было: целая эскадра отказывалась подчиниться своему главному начальнику, да еще в разгар тяжелейшего боя! После мучительных раздумий Риу решает все же подчиниться приказу главнокомандующего. В отличие от капитанов линейных кораблей не выполнить приказ Паркера ему было значительно сложнее, так как он не находился непосредственно на линии огня, а располагался в некотором отдалении от ударных сил и был значительно ближе к флагману Паркера.
Обрубив якоря, фрегаты Риу повернули в сторону кораблей резервного отряда и сразу же попали под массированный огонь береговых фортов. В несколько минут палубы фрегатов были завалены трупами. Сам Риу метался по квартердеку и, обхватив голову руками, твердил:
— Боже, что будет думать о нас Нельсон?
Датское ядро, разорвавшее несчастного капитана, положило конец его душевным мукам.
Историк В. Трухановский так оценивает мотивы, которыми руководствовался Нельсон, отказываясь исполнить приказ Паркера: "Поведение Нельсона можно объяснить только его глубокой оценкой смысла и сути создавшейся ситуации. Он, как это присуще всякому большому полководцу, находясь в самом центре битвы, интуитивно чувствовал, что чаша весов склоняется в пользу англичан, что, каким бы кровавым ни было сражение, оно обещает закончиться успешно: еще час кровопролития и придет победа. В то же время он понимал, что выход английских кораблей из боя именно в тот момент оказался бы для них равен самоубийству: датские батареи наверняка их добили бы без труда. Вот такие соображения, по-видимому, и заставили Нельсона пойти на огромный риск. Всю ответственность за свое решение он брал на себя. Он не мог ни с кем посоветоваться. Правда, такое и не входило в его привычки. Со своими капитанами, когда это возможно, как, например, перед Абукиром, Нельсон совещался, но именно совещался, а не устраивал военный совет, который принимал бы коллективное решение. Он считал, что принятие решения на военном совете — признак слабости для командующего".
Как показал дальнейший ход событий, решение, принятое Нельсоном, было единственно правильным в сложившейся непростой ситуации.
А сражение продолжалось, с каждой минутой принимая все более ожесточенный характер. Спустя полчаса после истории с сигналом Паркера наступил долгожданный перелом, которого так ждал Нельсон.
Датский флагман "Даннеброг", по которому Нельсон постарался сосредоточить наиболее яростный огонь, не выдержал его, обрубил якоря и, увлекаемый течением, начал быстро дрейфовать в сторону. Спустя еще четверть часа он взорвался в центре пролива. Сопротивление датчан сразу ослабело, а англичане всё усиливали натиск. Вскоре уже семнадцать датских линкоров едва могли отбиваться от наседавших британцев. То там, то здесь грохотали взрывы — это взлетали на воздух датские корабли. День клонился к исходу.
— Если до наступления темноты датчане не сдадутся, я добью их брандерами! — высказал свою мысль Нельсон, повернувшись к Фолею. — Прикажите брандерным капитанам изготовиться для атаки. Цели пусть намечают себе самостоятельно в зависимости от обстановки и удобства нападения! Впрочем, я предприму еще одну попытку закончить дело без дальнейшего кровопролития! Вызовете ко мне Тесигера!
Когда капитан Тесигер прибыл на борт "Элефанта", Нельсон вручил ему наскоро написанное письмо:
— Отправляйтесь под белым флагом на берег и вручите мое послание принцу Фредерику! Скажите, что мы предлагаем ему мир и нашу дружбу!
Письмо Нельсона гласило: "Братьям англичан, датчанам. Лорд Нельсон получил указание пощадить Данию при условии ее отказа от дальнейшего сопротивления. Однако, если обстрел с датской стороны не прекратится, лорд Нельсон будет вынужден поджечь все захваченные им плавучие батареи, поскольку не имеет возможности спасать их мужественных защитников — датчан. Подписано на борту "Элефанта", корабля Его Величества короля Британии. Рейд Копенгагена, апрель 2,1801. Вице-адмирал Нельсон и Бронте, под командованием адмирала сэра Хайда Паркера".
Рассыльного матроса послали за печатью вице-адмирала и сургучом, но по пути рассыльный был убит. Послали второго. Сургуч разогрели и запечатали конверт. Затем Нельсон лично приложил свою знаменитую серебряную печать.
Капитан Тесигер отправился на берег. На корме его шлюпки развевался синий флаг, а посередине укрепили огромный флаг белого цвета. Обстрел датского флота на время переговоров прекратился, датчане же еще некоторое время продолжали палить. Тесигер был человеком не робкого десятка и правил напрямик к ближайшему датскому линейному кораблю, невзирая на падающие рядом ядра. Корабль, на который попал Тесигер, по случайному совпадению носил такое же название, как и флагман Нельсона, — "Элефантин". Датский капитан выслушал капитана английского и дал ему в провожатые лейтенанта. После этого шлюпка отправилась к городской набережной, с которой наблюдал за ходом сражения принц Фредерик со свитой. Английского парламентера приняли вежливо, но холодно.
