Бенгт Янгфельдт - Ставка - жизнь. Владимир Маяковский и его круг
шенная в конце декабря пьеса “Клоп” была с энтузиазмом встречена Всеволодом Мейерхольдом, который десять лет назад ставил “Мистерию-буфф”. Постановочные работы — декорации, костюмы, репетиции — были выполнены в рекордный срок — меньше месяца; музыку к спектаклю написал молодой композитор Дмитрий Шостакович.
Во второй версии автобиографии, которая была подготовлена в апреле 1928 года, Маяковский сообщил, что за прославляющей революцию поэмой “Хорошо!” последует поэма под названием “Плохо!”. Она не была написана, вместо нее Маяковский задумал пьесу “Клоп”, главный герой которой — любитель выпить и побренчать на гитаре, слезливый обладатель партбилета Присыпкин представляет собой вульгаризованный вариант советского гражданина, пародированного Маяковским в поэме “Про это”. Присыпкин, чтобы жениться на маникюрше и кассирше Эльзевире Ренессанс, бросает свою старую любовь, работницу Зою Березкину, и та в отчаянии пытается покончить жизнь самоубийством. На свадьбе, которую празднуют в парикмахерской, вспыхивает пожар, и все погибают. Через пятьдесят лет в подвале дома находят замороженного Присыпкина, утонувшего при тушении пожара, и Институт человеческих воскрешений получает задание разморозить его. Вместе с Присыпки- ным воскрешается и клоп — “редчайший экземпляр вымершего и популярнейшего в начале столетия насекомого”, распространяющего заразные явления, которые в 1979 году давно исчезли и остались лишь в словарях: влюбленность, романсы, самоубийство, танцы, табак, водка… Когда молодая девушка начинает танцевать чарльстон и бормотать стихи, профессора объясняют, что “это приступы острой “влюбленности”, — так называлась древняя болезнь, когда человечья половая энергия, разумно распределяемая на всю жизнь, вдруг скоротечно конденсируется в неделю в одном воспалительном процессе, ведя к безрассудным и невероятным поступкам”. А когда ассистентка профессора, не кто иная, как постаревшая Зоя Березкина, признается, что пятьдесят лет назад она пыталась покончить с собой из-за любви, профессор восклицает: “Чушь… От любви надо мосты строить и детей рожать…” Реплики явно автобиографичны, здесь слышатсянамеки и на самоубийство Антонины Гумилиной, и на рождение дочери Элли-Патриции.
Когда клопа в конце концов ловят, его вместе с Присып- киным отправляют в зоопарк. Их двое — разных размеров, но одинаковых по существу: это знаменитые “клопус нормалис” и… “обывателиус вульгарис”. Оба водятся в затхлых матрацах времени”. Запертого в клетку вместе с гитарой, водкой и папиросами Присыпкина — “существо”, как его называет директор зоопарка, — показывают любопытной публике. Специальные фильтры “задерживают выражения”, его вульгарные речи доходят до слушателей в отцензурированном виде. Иногда он курит, иногда “вдохновляется” с помощью водки. Директор призывает его сказать “что-нибудь коротенькое”, и Присыпкин, обращаясь к театральной публике, кричит: “Граждане! Братцы! Свои! Родные! Откуда? Сколько вас?! Когда же вас всех разморозили? Чего ж я один в клетке? Родимые, братцы, пожалте ко мне! За что ж я страдаю?! Граждане!..”
Если клоп — метафора Присыпкина, то Присыпкин — карикатура на Маяковского — поэта, который из-за своих мечтаний о “немыслимой любви” страдает за все человечество. Чтобы подчеркнуть эту параллель, Маяковский настоял, чтобы исполнитель главной роли научился подражать его манерам. “Клоп” — сведение счетов с мечтами молодости о светлом будущем и спасительной любви. Коммунистическое будущее в пьесе — бездуховное, механизированное общество, в котором любовь редуцирована до чистой физиологии, до полового влечения. Мечта о воскрешении в поэме “Про это”, где Маяковский в будущем встречает свою любовь “дорогой зоологических аллей”, жестко пародируется в “Клопе”, где воскрешенное alter ego поэта держат в клетке вместе с вредным насекомым. В поэме “Человек” Маяковский заявляет, что он “для сердца”, но в обществе будущего никто не знает, что такое сердце. И если в “150 ооо ооо” он верил, что “в новом свете раскроются / поэтом опоганенные розы и грезы, / все на радость / нашим / глазам больших детей!”, то в 1979 году действительность выглядит иначе: “Есть про розы только в учебниках садоводства, есть грезы только в медицине, в отделе сновидений”.
Работа над “Клопом” была изнурительной, Маяковский трудился круглые сутки и почти не спал. Но работа изматывала его не только физически, но и потому, что пьеса была вариацией главной темы его творчества — и теперь эта тема в первый раз за многие годы проявилась в полную силу. Татьяна постоянно присутствовала в его мыслях, и пьесу он дописывал ручкой Waterman, которую она ему подарила. “НАДЕЮСЬ ЕХАТЬ ЛЕЧИТЬСЯ ОТДЫХАТЬ НЕОБХОДИМО РИВИЕРУ ПРОШУ ПОХЛОПОТАТЬ ВМЕСТЕ ЭЛЬЗОЙ ТЕЛЕГРАФИРУЙ ПИШИ ЛЮБЛЮ СКУЧАЮ ЦЕЛУЮ ТВОЙ ВОЛ”, — телеграфировал он 13 января. Наташе Брюханенко, навестившей Маяковского в январе, он с “большим дружеским доверием” сообщил, что застрелится, если не встретится с женщиной, которую любит. Но Наташа доверия не оправдала: опасаясь за его жизнь, она немедленно позвонила и обо всем рассказала Лили…
Маяковский не мог уехать до премьеры “Клопа”, которая состоялась 13 февраля и, за редкими исключениями, была принята критикой благожелательно. Но уже на следующий день он покинул Москву. С российской границы он послал Татьяне телеграмму: “ЕДУ СЕГОДНЯ ОТАНОВЛЮСЬ ПРАГЕ БЕРЛИНЕ НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ”. Причиной, по которой Маяковский, несмотря на тоску по Татьяне, ехал через Прагу и Берлин, были деньги. 1 февраля он подписал с Госиздатом генеральный договор, отдав ему права на публикацию “всех произведений, как издававшихся, так и еще неизданных, а также тех, которые будут созданы автором в течение срока действия договора (4-х лет)”. В ответ на это издательство обязалось выплачивать ему ежемесячную зарплату около юоо рублей, что дало бы ему “возможность работать без спешки, не теряя время на разную договорную волокиту”. Но, учитывая его планы на будущее, договора с Госиздатом было недостаточно, и Маяковский крайне нуждался в дополнительных источниках дохода.
Поэтому Маяковский поехал в Прагу, где к “Клопу” проявили интерес. Роман Якобсон организовал ему встречу с заведующим репертуаром Виноградского театра, и Маяковский прочитал ему пьесу; но, несмотря на то что новаторская драматургия и мастерское чтение произвели сильное впечатление, контракт
Маяковский со Всеволодом Мейерхольдом и молодым Дмитрием Шостаковичем во время репетиции “Клопа”. Рядом с Маяковским стоит Александр Родченко, который рисовал костюмы для второй части пьесы, где действие происходит в 1979 г.
