Аркадий Белинков - Юрий Тынянов
VI
ЕЩЕ БОЛЕЕ ТЯЖЕЛЫЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА.
БОЛЕЗНЬ, СМЕРТЬ
1935-1943
Медленно и издалека, после пятнадцатилетней трудной дороги, отступая, оступаясь, нерешительно и неспешно, все помня и ничего до поры не раскрыв, не расплескав, сохранив, настороженно и осторожно начинается неторопливое повествование о Пушкине.
Пушкин был одной из двух тем, определивших судьбу Тынянова, и писатель готовился к этой теме всю жизнь. Роман о Пушкине был единственной книгой, которую он писал долго. Он писал ее почти десять лет и написал только три части. Эти три части охватывают первые семь лет литературной жизни героя, и, вероятно, нужно было бы написать еще шесть томов для того, чтобы охватить остальные шестнадцать лет пушкинской жизни в искусстве. Главный недостаток романа Тынянова в том, что он не закончен.
Этот недостаток не единственный.
Все это серьезнее, и все это выходит из кабинета писателя в историю литературы, которая в России никогда не была только историей литературы.
Недостатки романа, проистекающие из главного, заключаются в том, что он перенаселен персонажами и заставлен шкафами, колыбелями, книгами и сплетнями, как коммунальная квартира.
Тынянов вводит свою тему в историю России так, что она вытесняет все остальные темы. Создается впечатление, что в русской истории первого двадцатилетия XIX века только и было забот, что о лицее, борьбе сентименталистов с "Беседой", о том, жить ли Карамзину в Москве или в Китайской деревне, да о хорошеньких актрисах крепостного театра графа Варфоломея Толстого. Кажется, что император Александр, Сперанский, Голицын и Аракчеев занимались главным образом воспитанием юношества и вопросом, кто же выйдет победителем из поэтического спора, и между прочим войной, а также внешней и внутренней политикой.
Все это произошло в известной море потому, что роман оказался незаконченным и остальные темы в нем остались неразмещенными.
Но роман остался незаконченным и перенаселенным, и лицей в нем получился важнее комитета министров не потому лишь, что писатель не умел навести порядок в своем произведении.
Людям, читающим Пушнина, он, как всякий знаменитый писатель, интересен, конечно, в качестве автора замечательных произведений. Поэтому естественно, что, читая о нем книгу, люди ждут рассказа о том, как Пушкин создал "Евгения Онегина", "Бориса Годунова", "Медного всадника" и "Капитанскую дочку".
Роман же обрывается на строках элегии "Погасло дневное светило". "Евгений Онегин", "Борис Годунов", "Медный всадник" и "Капитанская дочка" остались в ненаписанных томах.
Тынянов показывает трагическую жизнь поэта, ничего не имеющую общего с некоей поэтической весной или сплошной болдинской осенью.
Кроме замечательных произведений в ненаписанных томах осталась главная тема пушкинской жизни: поэт и толпа. Тынянов только прикоснулся к этой теме.
Писатель слишком долго откладывал и слишком долго писал книгу, которая должна была стать для него главной. Он начал писать эту книгу несколько позже, чем следовало.
В незаконченном произведении часть стала приниматься за целое, правильность соотношений величин была нарушена. Может показаться, что это книга о Сергее Львовиче, Василии Львовиче и Надежде Осиповне Пушкиных, о Петре Абрамовиче и Осипе Абрамовиче Аннибалах и об их родственнике Александре Сергеевиче. Родственник Александр Сергеевич поначалу занимает гораздо меньше места, чем все остальные родственники. Получилось это не только потому, что роман не был закончен, но еще и потому, что роман о Пушкине должен был стать историей эпохи, которая и породила и убила поэта.
Эпоху, в которую живет его герой, Тынянов изображает, старательно обходя державный гранит, елизаветинское барокко и трубы александровского ампира. История у него не парадная, баталий и викторий у него нет, знаменитые писатели публично дремлют и кашляют, и первое появление в романе Пушкина-младенца не обставлено никакими провиденциальными знаками. Оно сделано просто, не обведено жирной линией, писатель не заверяет, что пройдет совсем немного времени - и Пушкин напишет гениальные произведения. Тынянов создает роман о трудном деле, о трудной доле поэта, о поэте, а не сразу о памятнике на площади. Писатель говорит о человеке, писавшем стихи, за которые ему потом этот памятник поставят.
В отличие от "Восковой персоны", в которой рассказано о законах, стоявших над историей, в романе о Пушкине есть намерение рассказать, как история породила великого художника. Великий художник живет среди людей, и его взаимоотношения со временем не имеют ничего общего со взаимоотношениями памятника с проходящими у его ног благодарными пешеходами.
Возвращенный в свое реальное время, великий художник утрачивал кое-что с точки зрения внешней импозантности, свойственной памятнику, но приобретал человеческие черты, по которым становилось возможным понять, как он стал великим художником.
Это возвращение исторического деятеля в его реальное бытие всегда сопряжено с болезненной процедурой разрушения некоторых иллюзий, известных под именем хрестоматийного глянца.
В связи с Пушкиным проблема приобретает особое значение, потому что его роль в русской истории велика и прекрасна. В связи с этим отношение к писателю подменялось отношением к его роли. Чаще всего эта роль изучалась очень серьезно. Но это было изучение другого вопроса. Все дело было в характере, в тоне изучения. Тоном изучения слишком часто были преданность и благодарность. Из-за этого всякая попытка изобразить Пушкина, наделенного реальными биографическими чертами, не удовлетворяющими строгим нравственным кондициям, казалась кощунственной и встречалась с нескрываемым отвращением.
Пушкин (следуя за Дельвигом) полагал, что можно ходить к девкам, имея дома жену, подобно тому, как можно ходить в ресторацию, хотя дома есть кухня*, а исследователи настаивают на том, что это нужно тщательно скрывать, ибо подобная декларация роняет великого поэта и, кроме того, может создать нежелательный прецедент. То, что эти слова были все-таки сказаны, по мнению замечательных исследователей, значения не имеет, потому что важны не слова, а "Евгений Онегин". Конечно, "Евгений Онегин" важнее, чем девки, но трудно представить, что между бытовой фразой, поступком, образом жизни человека и его художественным произведением так уж никакой, связи и нет.
* А. С. П у ш к и н. Полное собрание сочинений, т, 12, 1949, стр. 159.
Попыткой установить такую связь, не всегда правильно понятую, была публикация В. В. Вересаевым документов о жизни Пушкина.
Полагая, что он делает книгу о великом поэте, Вересаев ошибся: он сделал книгу не о Пушкине, а о том, какое впечатление производил Пушкин на своих знакомых.
